– Я просто прогуливалась, моя госпожа… – в словах Мириам вовсе не было страха, наоборот, лишь только презрение.

– Она еще и издевается? – вскричала толстуха и тут же вскинула руку, пытаясь ударить девушку по лицу…

Мириам ловко перехватила запястье:

– Не надо этого делать, моя госпожа.

– Пусти-и! Пусти, больно… Да отпусти же! – почувствовав недюжинный отпор, женщина – скорее всего, бандерша с плавучего лупанария, сразу же повела себя иначе, перестала кричать и дальше уже говорила спокойно:

– Просто мы все тебя ищем! Куда, мол, пропала? Давай-ка садись в лодку… Ларций тебя отвезет.

– Да, госпожа, – Мириам поклонилась и покорно зашагала по воде к выплывшему из тьмы челну…

Донесся плеск весел. Чей-то приглушенный смех. Потом – голос:

– Госпожа Домна, когда за тобой плыть?

– Отвезешь Мириам на корабль и возвращайся. Думаю, я уже справлю к этому времени все свои дела.

Проводив уплывшую лодку взглядом, бандерша неожиданно выругалась, гнусно и терпко:

– Сучка! Ишь ты, изображает из себя гордую… Подожди, поглядим еще сегодня, поглядим…

Позади, за кустами, послышался какой-то шум. Кто-то шел, пьяно пошатываясь прямо на молодого человека… вот остановился, шумно помочился в кусты… а вот затянул песню:

– Лихо танцевали! – повернувшись, с усмешкой продолжила бандерша. – Это ты, Волмий?

– Да, госпожа. Неужто узнала?

– Немудрено тебя узнать – вечно у всех песен мотив переврешь!

– Да ла-адно! – подойдя ближе, обиженно протянул пьяница.

– Долг принес? – строго спросила Домна.

– А как же? – Волмий горделиво потряс кошелем, в котором явно что-то звенело. – Разве ж я тебя когда обманывал?

– Было дело! Помнишь, в Цезарее?