– Ну вот, а ты сразу ссориться! – укорил его боярин.

Андрей вытер руки о полотенце.

– Боярин, ты думаешь, я не понял ничего? Купец и только деньги считать умею? Ты же за спиной князя шашни с Москвой водишь!

Боярин выпучил от удивления глаза. Потом встал, подошел к двери, отворил.

– Ты словами, Андрей, не кидайся. Ключник, шельма эдакая, подслушивать любит.

– Я тебе, боярин, больше скажу. Думаю, что главный сторонник дружбы с Москвой – сам архиепископ, а вместе с ним – и вся Владычная слободка.

– Сам догадался или сказал кто?

– А чего тут непонятного? Митрополит, глава церкви, в Москве. Архиепископ рязанский ему подчиняется. Да и не в этом дело. Церковь сейчас – тот стержень, скелет, если хочешь, который православную Русь объединяет. Каждый князь своего удела хочет, самостоятельности. А вокруг враги: Орда, Литва, – и все норовят земли наши отхватить.

– Истинно глаголишь, продолжай, – боярин перестал есть и пить и весь обратился в слух.

– Гордыню, как ты сказал, боярин, отбросить князьям надо, в один кулак объединиться, тогда и земли свои, и народ защитим. Нас бояться будут, а не мы.

– Я так же мыслю. Похоже – письмо, что в ларце было, ты прочитать успел.

– Нет, боярин. Я успел прочитать только приветствие, что Захарьин пишет. Ну а дальше – догадался. Захарьин – известный московский боярин, и понять, что он хочет, много ума не надо.

– Ой, не скажи! От одной прочитанной фамилии правильные выводы сделать далеко не каждый может. По крайней мере, в городе нашем таких по пальцам одной руки пересчитать можно.

– Только усилия твои, Григорий Акинфиевич, тщетны.

– Как так?! Почто? Ну-ка, разъясни.

– Мирный договор с Москвой, где Иван Федорович Московского князя Василия Темного старшим братом величает, шесть годков тому подписан.

– Было, – кивнул боярин. – Продолжай, не томи!

– Через два года наш князь передаст на попечение в Москву детей своих – сына Василия и дочь Федосию.

– Не может быть, сказка! Откуда ты можешь будущее знать?

– Пройдет время – сам убедишься.