Выехав из опасной зоны, колонна транспорта встала в лесу и, замаскировавшись, начала активно ждать пешую колонну, и так до лагеря (нашего, конечно). Вот догонят и остановятся, постоят, покурят, потрындят, моторы осмотрят. И через полчасика снова выезжают, пока не догонят, страхуют на случай погони гитлеровцами, таким образом и дошли, нивелируя разности скоростей пешехода и танка.

– Ну что, молодцы, – говорю я, остальные тоже кивают, подтверждая молодечество войска нашего гэбиста.

Встаю из-за стола, надо теперь идти к новоприбывшим, тяжела шапка Фурманмаха (комиссарская, хочу сказать), но надо.

По пути цепляю Савельева, он же тоже комиссар, пусть со мной идет, будем жечь глаголом сердца людей (вот откуда выражение комиссар ЖЖОТ?).

Подходим к шалашам, ну в место, где расположились бывшие пленники, которое огорожено и охраняется, это же фильтрационный лагерь (и вовсе не «Артек»). Особисты уже начали по одному фильтровать экс-пленников Вермахта. Вот и поговорим с фильтруемыми, особисты прямо тут же, в шалашах (4 группы особистов – четыре шалаша), ведут следствие, ой нет, обследование, что ли, скорей тогда уж собеседование.

– Егор, начни со второго шалаша, я с первого, – и мы, разделившись, входим в «кабинеты» особистов.

В «моем» шалаше, ой «кабинете», беседу с фильтруемым ведет сержант НКВД Легостаев, я вхожу, и Легостаев, встав, приветствует меня по уставу. Прошу его продолжать и пристально приглядываюсь к тому человеку, с кем ведет беседу Легостаев. Ого, знакомая рожа, так это же Тыгнырядно, Васек мой из 24 июня. Лезу к нему обниматься, все-таки в самые трудные сутки в жизни он поддержал меня и, так сказать, акклиматизировал в этой реальности-времени.

– Васееееееееек привет, ты жив, я думал тебя тогда убили немцы?

– Товарищ старший лейтенант, меня ранили, и немцы тоже подумали, что я мертвяк, да там и оставили. Потом на меня наткнулись ребята, такие же окруженцы, как я, два дня пробирался на восток с ними, а потом ночью нас спящих опять взяли немцы, прямо проклятие какое-то. Ну и в лагерь привели, там товарищ военврач наш очень помог, а тут и ваши добры молодцы подоспели.

– Легостаев, это наш человек, считай, он прошел проверку, мы с ним два дня 24 и 25 июня немцев били вдвоем, все, отпусти его со мной. И того военврача найди, по-быстрому опроси и к Калиткину.

– Так точно, товарищ комиссар дивизии, красноармеец Тыгнырядно, вы свободны, охрана, следующего.

Идем, болтаем с Тыгнырядно, и отвел я его к Онищуку, когда я Петрухе рассказал, как двадцать четвертого июня дерзко и умело действовал Васька, Петруха без разговоров взял его в разведку (братцы-хохлы столковались). Оставив Васька в надежных руках, я пошел на обед.