Ехали чуть больше часа, немного не доезжая до места, за километров 15 остановились у деревни Криушевичи. Просто надо было сконтактовать со связником, и в деревню въехал мотоцикл с Круминьшем, латышский красавЧЕГ теперь в форме обер-лейтенанта Вермахта, с ксивой обера Вильгельма Шульца (Ашот исправил фамилию с Гроссбауэра на Шульца и фотку переклеил), хозяин ксивы не против, ему все уже по барабану, навечно. На всякий случай Круминьша контролирует сержант Паскевич, мало ли что взбредет в голову нашему андреналиноману…

Через полчасика Артур вместе Паскевичем вернулись обратно.

– Товарищ старший лейтенант, через минут пятнадцать – полчаса пойдет колонна из трех грузовиков, которые возят боеприпасы из ДОТа на немецкий склад. Нужно их захватить, пригодятся, ну и потихоньку, на этих машинах, да к ДОТу можно.

– Хорошо, фельджандармерия вперед, Артур, переодевайся, теперь ты обер фельджандармский.

Дорогу оседлали четыре мотоцикла с самопальными фельджандармами, ну и ждем колонну, человек десять из ЗАР и весь «бесшумный полувзвод» притаились у того места, где планируется остановить вражескую колонну. Ну чтобы без выстрелов (из огнестрела) прихватить врага, день сюрпрайзов для зольдатиков начался. Стоим, ждем, я в прикиде обер-фельдфебеля ФЖ-шного, совсем как папа Шварценеггера[245], сижу в коляске за пулеметом, покуриваю трофейную сигаретку, опять стрельнул у кого-то, во блин, инстинкт курильщика, стрельнуть стрельнул, а у кого и когда не помню.

Вот слышен треск-грохот моторов, едут, Артурас вальяжно выходит на центр дороги, подняв ладонь, типа «Хальт на хрен». Подъезжая к Артуру, колонна останавливается, всего четыре грузовика под охраной трех мотоциклов (только два байка с пулеметами). С переднего мотоцикла выскакивает лейтенантишко Вермахта и, подбежав, начинает чего-то трындеть подобострастно, Круминьш в ответ жестко и как-то невежливо втюхивает свое летехе, да с видом Батыя, дающего ярлык на княжение какому-нибудь задрипанному князьку из Мухосранского княжества. Затем Артур делает знак мне и другим типа мотоциклистам ФЖ[246], и мы передергиваем синхронно затворы. Летеха умнеет не по дням, а по мгновениям (немчура фельджандармерии боится сильней, чем красноармейцев), и подзывает своих архаровцев, те сруливают и с байков и тачил, и, построившись, вся дюжина немцев начинает готовить документы.

– Ахтырмурза[247], – кричит непонятную немцам команду Артур, и из укрытия, дзенькая, летят стрелы, безжалостно разрывая грудные клетки и брюшные полости немцев. Десять луков выпустили по три-четыре стрелы, секунды за две, и все, амбец, колонна наша, разворачиваем ее, трупы фашистов относим в лес, снимаем прикид (жалко, шмотки в партизанской жизни вещь нужная), и уже спокойно едем к ДОТу. Кстати, немцы ничего понять не успели, ну не учил Вермахт к отражению атаки луками, с танками фашисты бороться умели, с укрепленными районами боролись успешно, но, как говорится, на каждую старуху бывает прореха (извините, проруха), и провалились гитлеровцы в ту самую прореху. Как космолет в черную дыру, быстро и навечно.