– Если мы выведем мобгруппу, то тыл у нас оголится, у нас в тылу только четыре трешки с экипажами, пехотинцами останутся, а вдруг немчура с тыла попрет?

– Ну во-первых, ночью прибыли танкисты от Старыгина, да еще привели с собой два танка, Т-IV и «Т-34», так что это уже не проблемы. Плюс мы предлагаем вытащить из ДОТа два 76-мм орудия и усилиться ими с тыла, плюс в капониры БА перевести два танка с передней части ДОТа, скорей всего, немцы атакуют с тыла, вот и встретим их весело да с танцами.

– Убедил, тогда сразу надо выводить мобгруппу, пока немцы не очухались и не прочухали, да готовить оборону, как вы предложили. А насчет отступления, пока рано даже думать об этом, и так наотступались, перед народом стыдно.

Ну и само собой понятно, что все засуетились, бедные пехотинцы, давно ощущающие себя дважды кротами Советского Союза, снова взялись за лопаты, чтобы вырыть позиции для 76-мм орудий. Чем больше пороешь землицы до боя, тем больше шансов порыть ее еще раз (ну выжить). А Абдиев с Нечипоренкой увели свои железяки по лесу, да по дороге (ну не совсем, конечно, дорога, скорей путь, направление, сторона), которую Ежуров разведал, потянулись на место засады.

Через полтора-два часа совместной работы (тем более пока прохладненько) орудия перекочевали в отрытые капониры, и мы начали завтрак, ожидая скорое нападение немцев. Приезжие танкисты (ранее бывшие безлошадными) с благодарностью вступили во владение тройками и двойкой и быстро перегнали две трешки в тыловые капониры. Кроме того, на танковые пушки в обездвиженных танках сели тоже по одному опытному танкисту. Ну не на пушки, конечно, а за пушки, а то акмурзинцы танки, конечно, подбили, но по теории вероятности, с таким же успехом танк могли подбить олени или, скажем, овцы.

Ну, все, мы готовы, и где вы, фашисты?

И вот, наконец, ревут самолеты, значит, немчики начнут с бомбового удара (неоригинально), да мы готовы, и из укрытий высовываются стволы, по привычке нашей рабоче-крестьянской. Просто когда боец стреляет по бомберу, то бомбардировка не так страшна, как безропотное ожидание. Ну и черт с ним, что не повредят самолет противника, зато напугаем неприятеля и переборем свой страх (второе намного важнее в бою). Рядом боец направляет МП в небо и, передергивая затвор, готовится стрелять:

– Боец, ты что собираешься делать?

– Стрелять летунов, товарищ комиссар дивизии. Думаю приземлить парочку фашистов да на внутренности их посмотреть, какие у них кровя, такие же красные, або нет.

– А тебе ничего не говорит то, что у тебя автомат, а не винтовка?