– Окно сломано, его лучше вообще не трогать – максимально непринужденно проговорил я.

Нет, покидать комнату мне было нельзя. Вот, что случилось бы, поторопись я выйти. Он открыл бы окно, и офис заполонили бы звуки от выстрелов, которые, я уверен, гремели каждую секунду.

Раян понимающе кивнул и покосился на дальнее окно. Моя реакция вновь проявила чудеса скорости, не успел он и шагу ступить.

– Второе тоже не открывается. Уже три дня, как жду ремонтника.

– Оба не открываются? – удивился Раян. – Может, я гляну, в чем с ними дело?

– Не стоит, я и так знаю – ляпнул я, а сам начал сочинять, ибо ни черта заранее не придумал. – Петли… эээ… оказались дешевой подделкой и… эээ… почти сразу сломались. Повернуть ручку, и окно тут же рухнет на голову. Давайте, я кондер посильнее сделаю.

Ай да молодец я! Раян хмыкнул, смирившись с положением вещей. Он напоследок бросил беглый взгляд на подозрительно целые петли, переставил одну ногу, разворачиваясь к столу, как вдруг опешил, уставившись в окно.

Я уже сосредоточился на поиске пульта от кондиционера, когда заметил его заминку и тоже остановился. Мой взор устремился вниз, на улицу, и застыл на той же точке, что и у коллеги. На наших глазах, вдоль дома, по газону, мчалась на огромной скорости промокшая до нитки женщина. Длинная юбка хлопала по ногам, мокрые редкие волосы облепили череп и прилипли к зеленой кофточке.

За следующие несколько секунд мое сердце прошло через три стадии ужасного сжатия.

Даже в мирное время спринтерский забег мокрой женщины за окном вызвал бы, как минимум, сильное недоумение. Но куда страшнее было наблюдать, как этот забег исполняет седая старуха. На вид ей было лет 80, не меньше, а ногами она перебирала побыстрее моего. Это была первая стадия.

На меня напал легкий ступор, глаза чуть не вылезли из орбит – бабуля внезапно остановилась, будто размышляя, как поступить дальше, а затем резко вскинула голову и посмотрела прямо на нас. Два горящих огонька неподвижно пялились в наше окно – долго и весьма устрашающе. И ладно, если бы я один лицезрел эту гадость, но то же самое видел Раян. Как ему потом объяснить, что за дичь тут творится? Почему по моему острову бегают старухи из фильмов ужасов? Это была вторая стадия.

Но худшее потрясение меня ждало впереди. Ужас, шок и ледяные мурашки по спине – примерно в такой последовательности меня атаковали ощущения, когда Раян произнес одно единственное слово.

– Мама…?

И это была третья, убийственная стадия. У меня отвисла челюсть, я с изумлением уставился на коллегу. Хуже ситуацию сложно и вообразить. Пока мое сердце потихоньку протискивалось в пятки, в мозгу активно закрутились шестеренки. И как часто случается со мной в особо сложные моменты, решение родилось незамедлительно.