Секс, как полноценное слияние двух здоровых людей, будит в них животные корни. Виновата ли дарвиновская обезьяна или она так, мимо просквозила, но человек выдрался из сомкнутых звериных рядов. Он научился мыслить, и даже, иной раз, исхитряется превратить восхитительную схватку ради удовольствия и продолжения рода в тупое оплодотворение, но никакие соображения морали и воспитания не способны ни отменить, ни заменить выпестованные и отлаженные природой механизмы. Не зря мы почти инстинктивно, чтобы там не писал Хайнлайн на пару с Буджолтом[68], враждебно воспринимаем саму идею человека из пробирки. Воспитание и здравый смысл требуют во имя морали признать их равными, не превращать в изгоев. Да здравствует Высокая Мораль! В конце концов, именно она отличает нас от дикарей, но сама идея in vitro, как полная альтернатива природных механизмов для живых неприемлема.

Природа, Мать наша, и шутить с ней чревато… Толстый головастик залезший на верх социальной пирамиды, трахающий послушных продажных баб, имеющий потомство от такой же, но уже светской шлюхи и пыхтящий на тренажерах, не более чем извращение. В слабом теле может быть и здоровый мозг, а косая сажень в плечах, иной раз, позволяет прожить всю жизнь радостным дебилом. Системе необходимы люфты. Излишняя жесткость снижает надёжность, неизбежно приводит к преждевременному износу и деградации, но разболтанность ещё опаснее. Общество, как одну из основных составляющих биосферы, начинает корежить…»