Предвкушение награды оказалось столь сладким, что замечтавшийся наемник проморгал когда лихой захват соплюшки неожиданно и страшно превратился в смертельную схватку. На небольшой поляне, всего в тридцати шагах от опушки, творилось кровавое месилово. Смерды должны мертветь от страха, завидев солдат, а особенно наемников, но клятая девка отчаянно завизжав рванула вперед, навстречу Рэгу. Два прыжка и малолетняя дрянь внезапно рухнув на землю покатилась наемнику в ноги. Бросившийся ей на перехват приказчик дико заорал сбитый на землю — зло ощерившаяся сука не оправдала его ожиданий и не стала прыгать теряя опору и время, она даже не зарычала, как положено приличной собаке, а просто снесла жестко врезавшись головой в кривоватые ноги. Ещё через пол удара сердца клацнула оскаленная пасть смыкая белоснежные клыки между ног дико заоравшего мужика. Псина небрежно мотнула головой и крик словно обрубили — шок от нечеловеческой боли мгновенно добил мужика. Гера, так и не замедлив движения, разжала пасть выплевывая отвратительно воняющую кровью и дерьмом, промокшую насквозь тряпку и, раздирая пятисантиметровыми шипами ошейника мясо скинула свалившуюся на нее бесчувственную туши.

Рэг летел на встречу с землей молча, от резкого удара в ноги, он захлебнулся воздухом и вместо крика из перекошенного рта вырвался лишь скрипучий короткий хрип оборванный глухим звуком тяжелого удара.

Джиль рванул к месту схватки сразу, как добыча обнаружила горе-охотников.

Добыча!

Словно в дурном сне он смотрел как рухнули двое приказчиков, как шарахнулся от страшной окровавленной пасти наемник, как неодолимой мощью налитых злобной силой мышц донельзя взбешенного волкодава обрушилась проклятая псина на Рэга, пытавшегося выдернуть свои ноги из цепких рук клятой девки. Хруст позвонков, бессильно мотнувшаяся голова и вечный пьяница превратился в сломанную бесформенную куклу.

Джиль с суеверным ужасом понял, что ошибся. Оценивая издалека рост девчонки, он непроизвольно подогнал размер псины к привычным размерам. Девка оказалось взрослее и крупнее, а на него сейчас летел обезумевший от запаха и вкуса крови живой шестидесятикилограммовый таран, одержимый жаждой убийства. Десятник судорожно рвал из ножен меч, но отчетливо понимал — поздно, надежда только на кольчугу и юшман.

— Домой! Гера, домой!

Звонкий голос ввинтился в воздух и смерть черной тенью пронеслась мимо десятника, а через несколько секунд за его спиной раздался страшный крик переросший в отчаянный, полный смертельной тоски вой, мало похожий на человеческий. Джиль с трудом выдернул себя из ступора и уставился на залитый кровью пятачок перед собой. Один приказчик ещё жил, но обильно текущая почти чёрная кровь и разорванный в клочья стальными шипами бок не оставляли надежд, второй и вовсе ушел за грань. Его кровь оказалась красной и она не текла, а сразу же впитывалась в землю и разодранные штаны у него между ног. Рэг тоже не жилец, не шевелится. А девка… Эта дрянь, опустив голову и крепко сцепив за спиной руки, стояла на коленях прямо перед убитыми.