Гретта.09/05/3003 год от Явления Богини. Дальний Лес. Утро

Гретта.09/05/3003 год от Явления Богини. Дальний Лес. Утро

Проснулась от боли. В умученным вчера теле сегодня ныла буквально каждая клеточка и Гретта поймала себя на мысли, что вполне серьёзно боится рассыпаться от малейшего движения. Осторожно, не шевелясь подняла глаза. Увы, но Хозяин уже не спал и похоже довольно давно. Перевернувшись на спину он как и прошлой ночью лежал прямо на ветках. Вот только вчера его широкая ладонь не придерживала заботливо закутанную в обе накидки женщину за плечо. Нелегкая жизнь давно вытравила из Гретты женскую стеснительность. Слишком уж часто её пользовали как продажную девку, а то и просто насиловали, но от простой нежданной нежности Гретта неожиданно для себя самой раскраснелась словно наивная девчонка, любимая дочка богатого столичного гильдейского кузнеца.

Тяжело вздохнула постаравшись сделать это как можно незаметнее и попыталась осторожно сползти с почти брачного ложа, но широкая ладонь напряглась предельно недвусмысленно пресекая попытку побега и Гретта послушно расслабилась уступая мужским притязаниям. Она и в мыслях не держала сопротивляться да и воспоминания о той ночи остались самые-самые, но то утреннее нежданное настроение бесследно ушло. Уж больно привычно-хозяйскими было движения. Без малейшего намёка на ласку

Нужно совсем немного времени чтобы вытряхнуть послушную женщину из её дорожных одёжек. Особенно если они нормальные. В смысле женщина с подтянутой фигурой в свободной добротной одежде без корсетов и прочих обтяжек-облипочек. Не прошло и пяти минут как Гретта уже лежала животом на расстеленном прямо на земле хозяйском плаще. И ничего кроме тех самых трусиков-шортиков на ней не осталось.

— Коль уж увязалась хвостом терпи и, ради Богини, постарайся не визжать.

Сколько времени она попискивала, стонала и даже вскрикивала Гретта так и не поняла, как и то, что с ней творил безжалостный мучитель с жёсткими лапами. Когда экзекуция завершилась звонким хлопком по туго обтянутой заднице, всё тело горело словно объятое безжалостным полуденным солнцем, но боль терзавшая женщину с самого утра бесследно исчезла вслед за вялостью и слабостью.

— Держи, — Алекс протягивал ей уже знакомую баклажку и большой кусок мягкой материи от старой много раз стираной длинной верхней рубахи.

— Марш в кустики. После всего оботрись мокрой тряпкой. Лишней воды не лей, мордочка твоя пока мне без разницы, но чтоб там, — указательный палец оттянул край схваченных шнуровкой шортиков, — было чистенько и сухо.