– Чем обоснуешь? – Михаил с любопытством посмотрел на него, тут же отменив свою команду.

Орлов снова покосился на Ника, кое-что прокрутил в памяти и ответил:

– Насколько я понял Ника и сам, и по рассказам жены, которая хорошо его знает даже после невероятно долгой разлуки… А после того, как Ник показал ей, где он был и как жил, Елена его стала еще лучше понимать… Так вот, если сейчас попросить Ника помочь, он с удовольствием это сделает. Скажем, просто даст нам доступ на корабль и умоет руки. Посчитает, что все, что от него требовалось, он выполнил. Разве что о Светлане отдельно позаботится. Но насколько я понял ситуацию, там еще ничего не решилось. Ни люди не приведены в порядок, ни с инопланетянами не поставлена точка. Меня больше беспокоят наши люди. Даже если их просто сейчас доставить на Землю, прогнозы, как вы видите… – Генерал кивнул на список людей корабля в отдельном окне с текущим статусом их здоровья и состояния. Некоторые были красными, часть черными – умерли. – Прогнозы не очень хорошие. Я, конечно, люблю свою дочь и хотел бы, чтобы она как можно быстрее была доставлена на Землю под присмотр жены, но понимаю, что то, – он снова кивнул на окошко с Ником и Светланой, – что там сделал Ник, здесь бы никто не смог повторить. Кроме того, ситуация с участием Ника развивается плавно, и не факт, что, вмешавшись, мы все не испортим. – Генерал ненадолго замолчал.

– Но? – подтолкнул Михаил.

Генерал будто очнулся:

– А если оставить все как есть, то, скорее всего, Ник, подчиняясь своим принципам, решит помочь дальше, чтобы довести ситуацию до безопасного состояния. Сам. И в большем объеме, чем мы с вами бы могли сделать. А что он может, мы хотя бы примерно представляем. Понимаешь, – Орлов бросил быстрый взгляд на собеседника, мельком посмотрел на внимательно слушающего его капитана и уставился куда-то вдаль, – это как вернуться домой. Ник же действительно вернулся домой. Ему тут все интересно – вспомнить, где что было, как люди поменялись, кто остался жив. Как вернуться в свой родной город после долгого отсутствия. Каждая дорожка, каждый камень наводят на воспоминания. И ему совершенно плевать на местные власти, кто кому должен или кого обидел. По крайней мере, пока. Если решит кому-то помочь – поможет, но если на него давить, он, не желая портить себе настроение, состояние ностальгии, если, конечно, я прав, а мне кажется, я прав, с его возможностями просто будет устранять эти беспокоящие ситуации или объекты. Причем самый жесткий вариант устранения для него не является чем-то ужасным. По-моему, его моральные принципы давно уже деформировались, хотя и не скажу, что стали человеконенавистническими. Нет, совсем нет, скорее воинственными или просто жесткими. Виноват – плати по счетам. Хороший, но испытываешь проблемы, – почему бы и не выручить, если могу. Эдакий минималистский примитивизм, но достаточно гибкий, чтобы с ним можно было договориться. В целом это перекликается с теми моральными принципами, которые мы в последние десятилетия пытаемся привить в нашем обществе. Правда, у нас это намного более мягкий вариант, чем у него. – Орлов на некоторое время затих, зацепившись взглядом за висящее в воздухе тело дочки.