– Пятнадцать, – повторил я. Про трех взрослых даже упоминать смысла нет. И так по лицам мужиков видно, что не верят.

– А почему не убежал, – спросил Андрей у окна.

– Со мной девушка была.

– Что, били при ней? – это спросил второй Андрей.

– Нет, я попросил, и она ушла. Её пропустили.

Опять смотрят недоверчиво.

– А потом почему не убежал?

– Я не привык от проблем бегать. Поэтому и остался.

– Глупо, – прогудел усач.

– Согласен, – кивнул я. – Сейчас сожалею, но прошедшего не вернуть.

Пусть не верят. Что-то доказывать я не собираюсь, как и рассказывать все. Со стороны всегда видней и умнее получается. Знал бы я, что впоследствии будет…

Мне есть, о чем жалеть. Однако прошлого не вернуть, и не думаю, что появится еще один шанс все исправить.

Поднялся, спустил ноги на пол. На стуле у тумбочки лежит моя одежда, под стулом обнаружил простенькие тапочки. Надел штаны, тапки и встал. Голова закружилась, начало подташнивать. Хорошее сотрясение мне обеспечили. Ладно, хоть ничего не сломали. Руки-ноги явно целы, только сине-оранжевые, от ушибов.

– Где тут туалет?

– Направо по коридору, через дверь, – ответил Виктор. – Тебе помочь?

Интересно, как мне он поможет, на костылях-то? От окна послышалось кряхтение, это с койки поднялся Евгений Николаевич.

– Я тоже в туалет иду, если что, помогу дойти.

– Спасибо, я сам.

Головокружение утихло, но тошнота не прошла. Изредка опираясь о стену, добрел до туалета, справил нужду, потом в зеркало над умывальником разглядывал себя. Лицо припухшее, желтого цвета, чем-то намазали, наверно. М-дя, глаза узковаты… не лицо, а мандарин недозрелый. Покрутил головой – на китайца стал похож. Хорошо мне насовали. Почему же нет фингалов?

Вернулся обратно. Только устроился на койке, как в палату бодро вошел врач, мужчина лет тридцати пяти. Поздоровался со всеми и, увидев, что я не сплю, направился ко мне.