В завале образовалось два узких прохода, и рыцари пошли на штурм. Впереди шли несколько рыцарей в латах с головы до пят и с большими немецкими щитами на манер римских скутумов. Получились своеобразные группы-тараны. Ни стрелой, ни копьём за таким щитом не поразишь.

Рыцари прорвались на баррикады, а дальше уже – бой на холодном оружии.

Алексей тоже бился, не жалея сил, убил двух противников.

Рыцари продвинулись на два квартала. Через переулки было видно, что и по параллельным улицам продвигаются крестоносцы.

Кольцо вокруг сарацинов неумолимо сжималось. Защитники не получали подмоги, и силы их таяли.

Часа в два началась самая жара. В броне было неимоверно душно, и с непривычки двоих крестоносцев хватил тепловой удар. У нескольких пошла носом кровь.

Бой затих сам собой – стороны решили отдохнуть, перевести дух.

Алексею было легче – на нём не было защиты. Он направился к дому, где квартировал, взял узел, отобранный им у грабителей, и отправился за город, в лагерь – искать отца Павла. Обнаружил его мирно спящим в повозке.

– Жарко, сморило, – смущённо оправдывался священник. – Давай рану перевяжу.

Отец Павел ловко – чувствовался опыт – сменил повязку на левом плече Алексея.

– Есть хочешь? У меня сухари есть.

– Давай.

Сухари были каменными, и Алексей едва разгрыз их. А где возьмёшь свежих лепёшек? У крестоносцев запасы муки закончились, а сарацины в городе не пекли из-за боевых действий.

– Вот. Узел принёс, как обещал.

Отец Павел живо развернул узел и достал из него золотое блюдо.

– В самый раз для даров. В храме поставлю.

– Не обижают? А то простолюдины в городе бесчинствуют.

– Здесь не тронут. С обеих сторон оруженосцы рыцарские стоят, помогут. Как в городе дела?

– Продвигаемся понемногу с божьей помощью. Думаю – половину города освободили.

– Не оставит Господь своим призрением, богоугодное дело вершите.