– Егор, вы не знаете, где тут дамская комната?

– Э-э… Честно сказать, не в курсе, хотя можно официанта спросить…

– Не будем людей отвлекать, пойду сама поищу… А может быть, вы меня проводите? А то как бы не заблудиться.

Нет, ну нормально, да?! И это при мамашке, которая хоть и делает вид, что не прислушивается к нашему диалогу, а по-любому ловит каждое слово. Да и не куда-нибудь ее проводить, а в сортир, куда обычно дамы ходят без сопровождения.

– Хм, ну вообще-то могу, – все еще кошусь на Фурцеву-старшую. – Хотя, признаться, и сам тут не особо ориентируюсь.

Мы двинулись к дверям, не тем, через которые вошли Шелепин и посол, а к другим, через которые мы сами заходили в этот зал, но у выхода нам дорогу преградил серьезный товарищ в темном костюме:

– Могу я узнать, куда вы направляетесь?

– Молодой человек провожает меня до дамской комнаты. Надеюсь, это не является государственным преступлением?

– Нет, не является, – чуть смешавшись, ответил охранник, открывая дверь. – Идите по коридору прямо, потом свернете направо, там должен быть дежурный, он вам подскажет.

– Спасибо, вы нас очень выручили… Егор, возьмите меня под руку, что-то голова немного кружится. Кажется, зря я с шампанским попробовала эту… как ее… кашасу. Это все Пеле, уговорил меня продегустировать национальный бразильский напиток.

Да уж, повисла она на мне так, что я невольно клонился в ее сторону. Вот и поворот направо, где-то здесь должен обитать дежурный. Ага, вон мужчина средних лет в гражданском сидит за столом, что-то сосредоточенно вычитывает в свежем номере «Правды». Услышав смягченные ковровой дорожкой шаги, поднял голову, вопросительною уставился на нас. Когда понял, что мы ищем, показал за угол:

– Вон третья дверь по коридору, там общий холл, из которого можно попасть в мужской и женский туалеты.

Мы проследовали до общей двери, и тут я сделал попытку стряхнуть с себя Светлану. Мол, дальше уже как-нибудь сама. Но та неожиданно цепко вцепилась в мое предплечье и чуть ли не силой затащила меня в холл туалета, стены которого над умывальниками украшали большие зеркала. На мою беду, здесь никого не было, и Фурцева-младшая, прижавшись спиной к открывавшейся внутрь двери, все так же цепко держа меня за руку, горячо прошептала:

– Егор, что же ты со мной делаешь?!

– Прости, я что-то не…

– Да все ты понимаешь!

Она обвила руками мою шею и впилась губами со съеденной помадой в мои губы. Я сделал робкую попытку отстраниться, но Светлана еще крепче прижалась ко мне, а ее рука полезла под мою рубашку.

Мать твою, да что же это делается! Сейчас меня здесь тупо изнасилуют! Покориться дочери всевластного министра культуры или проявить стойкость? А не она ли стала инициатором отсидки Стрельцова, когда тот отказал ей в знаках внимания? Вдруг и меня ждет та же участь, попробуй я послать ее куда подальше? Заступится ли за меня Шелепин или ему будет наплевать на судьбу футболиста сборной?