„Такое впечатление, будто этот русский не человек, а машина. Он не знает усталости, у него феноменальная скорость, при этом он отлично технически оснащен. Грустно было видеть, как он попросту издевается над нашей обороной. Если бы проводилось голосование за лучшего игрока минувшего сезона – я бы без сомнений отдал свой голос за Maltseff“».

Обозреватель выражал надежду, что я продолжу удивлять и радовать поклонников «Челси», не иначе и сам болел за «синих», внешне проявляя нейтралитет.

Я сохранил этот номер «Daily Mail». Ну а что, захвачу при случае в Союз, буду показывать родне, знакомым. Тщеславие – вещь заразная, раз подцепил – хрен отвяжется.

Между тем наш «живой альбом» успел завоевать массу поклонников. Уже после первой недели продаж на виниле он принялся штурмовать английские и американские чарты, да и отдельные синглы с него то и дело всплывали в рейтингах, о чем я узнавал не только из газет, теле и радиопередач, но и со слов Эндрю, державшего нос по ветру. Такое чувство, что он решил малость подзабить на своих прежних подопечных и сосредоточиться на моем коллективе. Напрямую, конечно, об этом я у него не спрашивал, но подозревал, что «роллинги» пашут уже больше на автопилоте, а вот за «S&H» он принялся вплотную.

И не без его участия был пробит дополнительный выпуск пластинки нашего живого выступления в клубе «The Marquee», на этот раз 200-тысячным тиражом, за который нам по итогам года грозил статусный «Золотой диск». И тоже вроде бы расходился, как горячие пирожки зимой на вокзале. А наши кошельки, соответственно, довольно-таки прилично располнели, хотя мой побольше, чем у других музыкантов группы, учитывая специфику контракта. Впрочем, они были не в обиде, еще полгода назад ребята и мечтать не могли о таких приработках. Вон, «Гризли» уже задумывается, не свалить ли ему из мясников, раз на барабанах нехило получается.

Появились у меня и персональные поклонники, прямо как раньше в Москве. Вычислили мой адрес и целыми днями терлись у подъезда. Причем в основном музыкальные, хотя была парочка и футбольных фанатов, державшихся обособленно. С виду все они выглядели безобидно, но клубное руководство, узнав об этом явлении, собралось выделить мне своего рода охранника – громилу, сочетавшего обязанности секьюрити и личного водителя.

Я своей свободой дорожил, включая свободу передвижения, а потому заявил, что уж лучше сам как-нибудь. Тогда Скотланд-Ярд – не иначе опять же по просьбе клубных боссов – выделил констебля, который с утра до вечера дежурил возле моей парадной. Он отгонял особо назойливых поклонников угрозами вызвать «автозак» и сдать их в участок. Констебли менялись пару раз в день, простаивая возле моего дома с 8 утра до 20 часов вечера. Мол, нормальные люди за это время успевают и на работу сходить, и домой вернуться. Тем более что после 8 вечера у моего подъезда дежурили только самые стойкие поклонники в количестве одного-двух человек. Да и не возле подъезда на самом деле, а на углу дома или через дорогу, потому что ближе их не подпускал констебль.