– Хорошо, если ты меня ненавидишь, тогда я пошел?

– Пошел?! Ты пойдешь со мной!

Она обвивает меня руками и резко толкается вбок, в сторону улицы. Слыша дружный вопль зевак, я судорожно пытаюсь ухватиться хоть за что-нибудь, ногти царапают краску оконной рамы, а в следующее мгновение мы, крепко прижимаясь друг к другу, летим вниз, и за пару секунд свободного полета с зашедшимся дыханием перед глазами почему-то проносится лицо моей бывшей жены, еще из той жизни. Только успела мелькнуть мысль: «К чему бы это?», как мы весьма чувствительно приземляемся на тугое брезентовое полотнище. На мгновение вышибает дух, подпрыгиваем еще раз где-то на полметра, и теперь челюсть Светланы при повторном падении врезается в мою нижнюю губу, которая тут же лопается, и я ощущаю теплую струйку, стекающую по подбородку вбок.

Затем нас бережно опускают на зеленеющий у стены дома газон, я вижу склонившиеся над нами головы пожарных в касках. Затем их кто-то расталкивает, и возникает мужик в приличном костюме.

– Света, Светочка, что происходит?! Господи, ты живая? С тобой все нормально?

«Небось муженек член партии, а чуть что – Господа вспомнил», – пронеслось в голове совсем не к месту.

Кое-как поднимаюсь на ноги, ощупываю себя. Вроде ничего не сломано, только кровь из губы продолжает течь. А тут уже началось движение, вокруг суетятся врачи, милиция, чекисты… Гляжу на незадачливую поклонницу. Как она там? Вроде шевелится, что-то бормочет, ну и ладно, пусть с ней теперь врачи разбираются, и желательно психиатры. А я свое дело сделал и могу быть свободен.

На мое плечо ложится чья-то тяжелая ладонь. Оборачиваюсь – Семичастный.

– Надеюсь, это единственная рана? – кивает на мою губу.

– Вроде бы да.

– Товарищ, окажите пострадавшему необходимую помощь.

Это он уже к врачу обращается. Тот споро раскрывает свой чемоданчик, смачивает ватку перекисью и промокает рану. Немного пощипывает, но главное, что кровь удается остановить.

– Ничего страшного, – утешает доктор, – подержите минут десять, и можете выбрасывать. Только не улыбайтесь и поменьше говорите, а то снова лопнет.

– Улыбаться пока повода не вижу, – мычу я, зажимая губу ватным тампоном, и обращаюсь к Семичастному. – Ну что, я могу быть свободен?

– Ты молодец Егор, не подвел, все сделал как надо, – сдержанно похвалил меня председатель Комитета. – Конечно, задерживать тебя не станем, на той же машине доставим домой… А записку, между прочим, она написала, это подтвердила почерковедческая экспертиза.

– Да, я знаю, Светлана еще наверху мне сказала. Как она, кстати?