– Знакомься, Гиля, это Джон, это Пол, Джордж и Ринго. Пришли выразить восхищение нашей игрой.

Хусаинов тут же на сносном английском – где только выучить успел – принялся в свою очередь выражать восхищение творчеством «The Beatles», заявив, что у него имеются все альбомы группы.

– Парни, вы чего зависли? – выглянул из раздевалки Шестернев. – Там Петрович уже нервничает, что-то сказать хочет.

– Все, идем-идем, – ответил я на русском и снова перешел на английский. – Ладно, ребята, нам нужно идти, спасибо, что поддержали сегодня нашу сборную, еще увидимся.

Ночь мы провели в Ливерпуле, причем толком поспать мне так и не удалось. Перед глазами то и дело мелькали кадры нашего полуфинала с немцами, да еще побаливала лодыжка, на которой образовался приличных размеров синяк. Не говоря уже о какой-то ошалелой поклоннице, полночи голосившей под окнами: «Егор, я тебя люблю!» Куда только полиция смотрит! И вот что значит номер без кондиционера; форточку прикроешь – уже дышать нечем, а так хоть бриз малость задувает. Яшину я завидовал черной завистью – наш кипер спал как убитый, казалось, его даже орудийная канонада не заставит подняться с постели.

– Там какая-то сумасшедшая до двух часов твое имя голосила, в любви признавалась, что ли? – недовольно пробурчал за завтраком севший за мой столик Метревели. – Пришлось мне звонить администратору, тот вызвал «бобби», и ее куда-то увезли.

Я только виновато развел руками, мол, что поделаешь, ради славы приходится чем-то жертвовать.

Утром вылетели в Лондон, и уже через час приземлились в столице Британии. И тут не обошлось без фанаток, девиц пять с плакатами, на которых было намалевано мое имя и даже что-то вроде неудачного шаржа, голосили, приветствуя меня и опять же – признаваясь в любви. Эх, Ленка бы услышала – космы им повыдирала. И мне заодно чего-нибудь оторвала бы.

Нас разместили почти в центре города, в «Alexandra Hotel». На этот раз решил от команды не отделяться, даже не стал заикаться, что могу жить в своей квартире. Тем более номер опять же на двоих с Яшиным выделили неплохой, с телевизором и телефоном, и даже балкончиком, на котором Иваныч мог подымить. Не говоря уже о душе – правда, санузел оказался совмещенный. Радовало, что окна были во двор, поклонницы не будут хотя бы мешать спать.

Первым делом я рухнул в кровать и проспал пару часов, пока Лев Иваныч не разбудил меня к обеду. Но сначала я принял душ, а затем, ради прикола, попробовал набрать номер нашей с Лисенком московской квартиры и обалдел, когда после пары длинных гудков услышал в трубке голос супруги: