Время летит, словно экспресс «Красная стрела». Я уже на месте центрального нападающего, мы со Стрельцом в паре, пытаемся вдвоем продавить эшелонированную оборону англичан, чуть позади Воронин, Численко, Метревели, а наши оборонцы вообще уже в центре поля, того и гляди, побегут в чужую штрафную… От проходов по флангу я решил отказаться, все равно после моих навесов высокие английские защитники выносят мяч. Особенно Джек Чарльтон – все передачи в штрафную он прерывает на самом интересном месте.

А вот Гиля продолжает пахать бровку, он уверен, что рано или поздно, не мытьем, так катаньем, но хотя бы один прострел или навес достигнет цели. Вот Хусаинов совершает очередной забег, на замахе убирает Коэна, и прежде чем его накрыл Бобби Мур, отправляет мяч по дуге в штрафную площадь англичан.

Краем глаза замечаю, что Стрелец аккуратно так, в пределах правил, оттесняет Джека Чарльтона в сторону, давая мне возможность принять мяч. Но в то же время в последний момент понимаю, что по инерции пролетаю вперед и, что самое хреновое, не успеваю затормозить. И в этот миг словно сам собой получается акробатический кульбит, и я не глядя, чисто интуитивно, наношу «удар скорпиона» в стиле Ибрагимовича. Выставив руки перед собой, смягчаю падение на порядком изжеванный газон и только после этого поднимаю голову.

Гол! Мяч в воротах! Бэнкс сидит на траве, понуро опустив голову, английские защитники застыли, словно участники новомодного в будущем флешмоба «Mannequin Challenge», стадион притих, и на мне собирается еще одна куча-мала, как и после моего гола немцам.

– Малец, что это было? – слышу чей-то вопль.

– Это «удар Мальцева», который под таким именем и войдет в историю, – теперь уже узнаю радостный голос Серебряникова.

Наконец выбираюсь из-под завала, все еще пытаясь осознать, что же я такое сотворил. Понятно, что многие спишут это на случайность, мол, повезло парню, что мяч в створ ворот угодил. А я и не спорю, бил наудачу, но ведь все же извернулся так, что мяч влетел, как мне тут же пояснили, под самую перекладину, став неберущимся для Гордона Бэнкса.

Находящиеся в прострации англичане разыгрывают мяч с центра поля. Стадион гудит, свистит, почти 100 тысяч болельщиков (не считая нескольких советских) возмущены пропущенным мячом, и требуют обрушить на ворота Яшина шквал атак. Но времени слишком мало, звучит свисток Готтфрида Динста, и это значит, что, как и в том финале без Мальцева, будут назначены дополнительные 30 минут.

– Ребята, надо дожать! – орал обычно спокойный Морозов сорванным голосом. – Второго такого шанса у нас может никогда не быть… Да что я говорю, вы же взрослые мужики, вы же сами все понимаете!