Гьик поднял палец, прервав Вика: — Эндрю, расскажите гостям, что вы видели вчера на шоссе?

— Когда в Техас въехали, — кивнул Эндрю, — Вдоль мексиканской границы — везде блок-посты, через каждые несколько миль. Национальная гвардия. Ребята откровенно скучают: винтовки не заряжены, смотрят телевизор…

Гьик кивнул, — А! Значит, у нацгвардейцев есть еда и горючее? Почему тогда у полиции в Хьюстоне нет бензина? И что будет, если один из этих блок-постов, с незаряженными винтовками, однажды ночью обстреляют из настоящего миномёта?

— Подожди… — Вик почесал затылок, — Ты хочешь сказать…

Гьик ещё раз пригубил вино. Дал нам додумать. Потом кивнул, — True. Именно это я и хочу сказать…

Мы помолчали.

— Я так полагаю, Мексикой дело не закончится, — сказал Вин.

— Согласен, — сказал Гьик, — После Мексики, могут полезть куда угодно: хоть в Венесуэлу, хоть в Иран, а может, и в Ливию. Предсказать здесь ничего невозможно. Кроме экономики и запасов нефти, есть ещё политика и психология. Одному генералу не нравятся арабы, а другому — не в жилу латиноамериканцы. Кто кого переспорит — гадать на кофейной гуще. Кто следующая жертва — не так важно. Важно что войны за ресурсы скоро начнутся и продлятся несколько десятилетий. Из чего следует: как в одна тысяча девятьсот десятом мы жить не будем.

— А как мы будем? — спросила Джайла.

— А по-разному. Федеральное Правительство, Армия и Флот продолжат жить в двадцать первом веке. Со всеми танками и самолётами, они и станут потреблять львиную долю нашей нефти. Полиции, властям штатов, оборонным заводам — отстегнут достаточно, чтобы жили на уровне пятидесятых или шестидесятых годов прошлого столетия.

— А остальные? — спросил Вик.

— Скажем, одна тысяча восемьсот семидесятый, плюс-минус двадцать лет. Когда Правительство заберёт, что им надо, средняя американская семья сможет позволить себе керосиновую лампу, примус и велосипед, но не автомобиль. Ни супермаркетов, ни коммерческих авиалиний. Общественный транспорт, скорее всего с лошадьми. Продовольственные карточки. Примерно половина населения займётся сельским хозяйством, всё вручную.

— Не так уж плохо! — тряхнула косичками Иша, — Я думала, ты сейчас скажешь: в каменный век провалимся.

Гьик поднял бокал, — Так напрямую рассуждать нельзя. Это всё-таки будет не девятнадцатый век. Как ты «закроешь» уравнения Максвелла, или Теорию Относительности, или генетику? Или радио? Кое-где останутся компьютеры. Если получится, можно сохранить фрагменты системы образования и современной медицины. Достижения генетики и химии можно использовать в сельском хозяйстве.