— Ты меня слышишь? — спросил он.

Я, парализованный — живой мозг внутри статуи, — не ответил.

— Моргни. Моргни, если слышишь меня.

Я повиновался — не для того, чтобы ответить, а проверяя, могу ли я моргать. Интересно, можно ли убить человека, используя только свои веки?

— Хорошо, — сказал Норт.

Он вышел за пределы моего поля зрения, затем вернулся и поднес ладонь к моим глазам. На ладони что-то шевелилось.

Паук.

Огромный, размером с куриное яйцо.

Черные, в желтую полоску, лапки.

Настоящий боевой паук.

— Я хочу, чтобы ты это съел, — сказал Норт.

Я сумел пошевелить губами ровно настолько, чтобы сказать: «А пошел ты».

— Сейчас я произнесу несколько слов. Слушай очень внимательно. Трактор. Лунный свет. Скрипка. Глина. Большие пальцы.

Это продолжалось несколько минут. Норт отбарабанил десятки слов — может, больше сотни, а потом поднес ко мне паука, дергавшего лапками.

— Красный. Песчаник. Тромбон. Пятно. Медлить.

В ту же секунду я понял, что умираю, почувствовал, что в моем теле живет яд, который убивает меня, отравляет внутренности, сжигает вены. И от него было только одно средство — существо в ладони Норта. Внезапно паук превратился в моего спасителя, в узкое яркое окно — выход из темной комнаты. Я собрал все силы, наклонил голову — онемевшие руки все еще меня не слушались — и жадно всосал паука. Затем разжевал жесткие, тонкие ноги, прокусил брюшко и почувствовал, как по рту растеклась острая, соленая жидкость. Я быстро проглотил горький комок лапок и соединительной ткани и…

Я проснулся и вскочил с кресла. Один. За окном все еще темно.

Часы на стене показывали 6:13. Я вытер рукой губы: язык все еще щипала горечь. Я осмотрелся и понял, что больше в доме никого нет.

Мне приснилось то, что я съел паука? Но что, черт побери, символизирует этот сон?