Я заметил, что Джон выглядит совсем как взрослый: волосы аккуратно собраны в хвостик, а рубашка застегнута на все пуговицы, будто он на собеседование пришел. Он отошел в угол крошечной квартирки, служивший кухней, и мигом вернулся с кружкой кофе, которую ловко сунул Шелли, словно заправский психотерапевт. Я с трудом удержался от того, чтобы не закатить глаза: подобное поведение в комнате с огромным плазменным телевизором и четырьмя игровыми приставками казалось просто нелепым.

Я как раз собирался предупредить девушку, что по вкусу этот кофе похож на кислоту, в которую кто-то помочился, когда Джон повернулся к Шелли и произнес тоном адвоката:

— Ну, расскажи нам о том, что произошло.

Она робко взглянула на меня.

— Мой парень… не дает мне прохода. Преследует меня уже целую неделю. Родители на курорте, и я… боюсь возвращаться домой.

Девушка покачала головой, лишившись дара речи от избытка чувств, отхлебнула кофе — и тут же скорчила гримасу.

— Мисс…

— Моррис, — еле слышно ответила она.

— Мисс Моррис, я настоятельно рекомендую обратиться в центр защиты женщин. Там вам помогут подать в суд на вашего бойфренда, защитят и так далее. В городе три таких центра, и я с радостью позвоню в…

— Он… то есть мой парень… умер два месяца назад.

Джон ликующе взглянул на меня, словно говоря: «Видишь, кого я тебе привел!»

Шелли продолжала:

— Один мой друг посоветовал обратиться к вам. Он сказал, что вы занимаетесь… ну… необычными проблемами.

Девушка отодвинула стопку дисков, поставила на стол кружку с кофе и подозрительно посмотрела на нее, словно напоминая себе о том, что доверять этой кружке нельзя. Затем она повернулась ко мне.

— Говорят, в таких делах вы лучшие.

Я не стал уверять ее в том, что у людей, которые считают нас «лучшими», скорее всего довольно низкие стандарты. Да, возможно, мы действительно круче всех в городе, но хвастаться этим не будешь, да и рекламировать себя в телефонном справочнике — тоже.

Я подошел к креслу и снял с него четыре потрепанных журнала о гитарах, блокнот и Библию в кожаном переплете. Стоило мне усесться, как у кресла сломалась ножка; пришлось сделать вид, что так и должно быть.

— Ну, хорошо. Когда он к вам приходит, вы его видите?

— Да, вижу и слышу тоже. И еще он… м-м…

Она потерла пластырь. Я изумленно уставился на нее. Это что, шутка?