– У нас есть сахар, но, боюсь, нет сливок.

Кофе. Я поставил чашку перед собой. Эми, не задавая вопросов, взяла чашку с горячей водой и пакетик чая. Опустив его в воду, она спросила Теннета, нет ли у него меда.

Она ужасная зануда.

Теннет вернулся к тележкам с кофе и принес маленький контейнер с медом в форме медведя.

– Подумайте, – сказал он. – Кто дал возможность эпидемии начаться? Кто не сообщил властям о появлении паразита? Кто помешал изолировать дом Дэвида? Кто проделал брешь в командном центре БИЭПИ? Кто проделал брешь в изгороди карантина? Кто своими руками распространил эту инфекцию?

– Ничего из этого мы не сделали намеренно, – сказал Джон. – Просто… мы не очень хороши в такого рода делах.

– Или, может быть, просто возможно, кто-то действует, думая, что работает на собственную организацию, тогда как на самом деле его действия служат целям совсем другой.

Он поднял медового медведя.

– Как вы думаете, откуда берется мед, а? Неужели пчелы трудятся день и ночь и делают мед потому, что знают – мы заберем его у них и опустим в чай? Конечно, нет. Потому что мы – более высокая форма жизни, чем они, и можем заставить их служить нашим целям, одновременно разрешив думать, что они работают на себя. И вас используют как пчел. – Он посмотрел на меня. – Нужно было объяснить тебе все это раньше.

Из дождя вышел еще один скафандр и налил себе чашечку кофе из кофейной тележки. Мне стало ужасно интересно, как он собирается ее пить.

– Не поймите меня неправильно, – продолжил Теннет. – Я знаю, почему вы думаете то, что думаете. У меня есть сыновья, которым по двадцать. Мне самому было когда-то двадцать, верите вы или нет. У вас нет никакой ответственности, вы просто сидите в колледже или на маловажной работе, и судите взрослых за невозможные решения, которые мы должны принять. Конечно, если бы вы были на нашем месте, вы бы никогда не начали войну, не закрыли бы фабрику, полную рабочих, и не привлекли на помощь кровавого диктатора, чтобы остановить другого, еще худшего. Очень легко сделать любой моральный выбор, если ты на самом деле не должен его делать.

Эми медленно покачала головой и сказала:

– Вы не можете назвать ваши действия в нашем мире ничем, кроме массового убийства. И люди узнают.

– Что именно они узнают? – иронически спросил Теннет.

– Что люди в городе – самые обыкновенные люди. Что все не так однозначно. Люди узнают.

– Даже если кто-нибудь решит, что уровень заболеваемости ниже чем сто процентов, и этот кто-то заберется на верхушку горы и закричит об этом на весь мир, это не будет иметь значения. Потому что народ хочет бомбардировки. Они хотят, чтобы их соседи оказались монстрами. Вот почему мы так любим истории в новостях о матерях, убивающих своих детей, и гоняемся за теориями заговора, считая правительство сборищем жадных социопатов. И если монстры не появляются, мы их вызываем в нашу реальность.