Пару минут он стоял, переваривая эту информацию; потом широким жестом распахнул дверь фотоателье и вышел наружу — высоко подняв голову и смело глядя вперёд.

Он был рыцарем и супергероем, спасителем Отечества и всего мира; в его руках была жизнь всех этих недалёких людей, всего этого города и всей этой чудесной, но несчастливой страны.

Лёгкий прохладный ветер дул ему в лицо; он шагал вперёд, твёрдо зная, что и как ему теперь делать. Вокруг шуршали растрёпанные, серо–зелёные кроны деревьев, проносились машины, шумела пёстрая толпа прохожих; а он шагал, напевая себе под нос песенку из дурацкой игрушки «Руская Перемога»:

…и что–то там ещё про китайцев на Лубянке. Люди смотрели на него, как на ненормального; а он, захваченный, ошеломлённый галактической значимостью своей миссии, не замечал этих взглядов и всё шёл и шёл, спотыкаясь о бутылки и наступая на ноги каждому встречному.

Глава 2.

Глава 2.

…Я не знаю, о чём думают авторы книг про путешественников во времени; но их герои, похоже, вообще ни о чём не думают — ну, конечно, кроме построения идеальной российской державы в одной отдельно взятой галактике.

Да и зачем нужны посторонние размышления, когда ты: во–первых, вызубрил наизусть всю историю от корки до корки; во–вторых, обладаешь всеми нужными знаниями для того, чтобы из подручных материалов собрать автомат Калашникова и на коленке смастерить танк; в-третьих, имеешь феноменальную интуицию, поразительную храбрость, а, кроме того, уверен в себе и смело смотришь в будущее. В-четвёртых, только между нами, в затруднительной ситуации тебе всегда придёт на выручку твой писатель, вовремя подкинув нужный агрегат или устранив опасного противника.

К сожалению, нашему герою, Артуру Саламатину, похоже, всё–таки было до персонажей таких книг далеко. Историю он не вызубрил; и я, как человек, пытавшийся–таки её выучить, могу вас уверить, что это — вещь совершенно нереальная, если только вы не гений и не робот.

Впрочем, сам Саламатин был несколько иного мнения о своих познаниях; к тому же всякому путешественнику во времени давно известно, что даже самые скромные их способности всё равно на порядок превосходят способности отсталых предков и дают огромное преимущество в важном деле перекройки истории.

Однако что–что, а подумать нашему герою было необходимо. И одной из первых его мыслей была мысль для попаданца весьма нехарактерная и даже отчасти позорная: то была мысль о еде. Артур был голоден, а на голодный желудок великие дела не совершаются.

…Взглянув на табличку на углу здания, Саламатин с некоторым удовлетворением отметил, что хотя бы названия улиц за прошедшее время не изменились: это был по–прежнему угол Морского и Ильича (кто такой был этот «Ильич» и почему в честь него назвали улицу, Артур не смог бы сказать ни за какие коврижки). Сами здания, да и улицы с тротуарами, тоже не очень–то поменялись — разве что пропали удобные пластиковые скамейки да исчезли светящиеся ограждения вдоль проезжей части.