И будет проливать слезы в далеком мордовском селе мать Александра, но он погиб как истинный мужчина, защищая всю свою большую Родину и маленькое мордовское село.

Мы бережно прикрепили тело Саранцева на броню нашей боевой машины, собрали оружие, документы да пригодное имущество фашистов и тронулись в обратный путь, в Аловаки, в штаб. Но и в Аловаках уже неспокойно, оказывается, десант был лишь отвлекающим маневром, а основной удар немцы наносили силами батальона пехоты и десяти разномастных танков. То была эсэсовская часть, об этом мы узнали позднее.

А вначале пришлось воевать, гитлеровцы хотели ударить исподтишка, да в тот момент, когда наши основные силы ловили десант по окрестностям, потому не было ни артподготовки, ни авиаудара. И что говорить, они почти преуспели в своем деле; если бы не наличие двух взводов на той стороне, то задумка гитлеровцев прошла бы на «ура».

Бойцы краснонемецкого отряда Фицеля первыми заметили переброску живой силы противника, они же нашли брошенную при отступлении советскими войсками 76-мм пушку. Правда, пушка была без прицела, потому фицелевцам, вместе с бойцами взвода Костюченко, пришлось стрелять, наводя пушку через дуло. Ребятки замутили классическую засаду и, обстреляв колонну противника на марше, ушли, оставив одинокую пушку с поврежденным взрывом гранаты дулом. Ну, конечно, сперва выпустив все имеющиеся одиннадцать снарядов по колонне. Постреляли во врага и из стрелкового оружия. Эх, им бы еще пяток батальонных минометов с сотней-другой мин.

Так вот, ребята не просто задержали противника, еще и предупредили Рихтера с Корзинкиным (это мы их в штаб направили), а уж Рихтер (это имя) вместе с бойцом Корзинкиным взбаламутил всех остальных. Когда немцы-фашисты зализали раны и все-таки вышли на берег, к броду, их уже встречали бойцы Сидорцева во всеоружии. Потом подошли танки Коровьева с остальными бойцами, что ловили гитлеровский десант, а последними оказались мы – завоевались.

В самом начале боя было легче, потому что противник пытался переправиться через брод, силами до батальона своих вояк, замаскированные (зарытые по уши в землю) три «тэ-двадцать шестых» очень серьезно подсобили нам. Затем, переправившись откуда-то выше течения, по нам ударила еще рота отборных головорезов Гитлера, при этом гитлеровцы подкинули подкреплений своему расколошмаченному красноармейцами батальону.

И навеки покрыли свое имя славой бойцы взвода Штирнера, ведь, пользуясь тем, что наши силы отвлечены на отбивание атак с брода и справа, гитлеровский военачальник бросил два взвода солдат, переправившись через реку ниже Аловаков. Заметив гитлеровцев, Штирнер со своими героями пошел навстречу, лишь потом, после боя, мы узнали, что красным немцам противостояли два взвода нацистских немцев при поддержке сотни горе-вояк из УПА Боровца. Бойцы Штирнера все, как один, погибли, но не пропустили врага в Аловаки. При этом немцы – герои, положили сорок трех гитлеровцев и почти пятьдесят УПА-«воинов».