— Говорил же присесть! — услышала она бормотание. Интендант разговаривал сам с собой. По-русски! — Нет, уперлась. Что теперь делать?

Эльзе захотелось хихикнуть. Она не помнила, когда у нее возникало в последний раз такое легкомысленное желание, явно очень давно. Эльза с трудом поборола себя. Интендант вдруг взял со стола графин с водой и решительно двинулся к койке.

«Обольет!» — догадалась Эльза. Эта мысль привела ее в ужас. Она вздохнула и села.

— Слава богу! — обрадовался интендант. — Напугали.

— Где письмо? — строго спросила Эльза.

Интендант протянул листок. Эльза перечитала его несколько раз. Не приходилось сомневаться: писал Петер. Даты под письмом не стояло, но по всему было видно, что написано недавно, да еще второпях — строчки бежали неровные, едва не налезая друг на дружку. Кроме тех слов, что она успела прочесть, на листке были еще четыре фразы. «…Это письмо передаст тебе хороший человек. Наш, советский. Сделай все, что он попросит. Ради нас с тобой».

— Откуда это у вас? — спросила Эльза.

— Доставили ночью. Самолетом из Москвы.

— Где мой брат и отец?

— В шарашке.

Глаза Эльзы стали большими.

— Это конструкторское бюро, закрытое, — пояснил интендант. — Работают в нем заключенные. Их хорошо кормят, одевают, позволяют многое, о чем не могут мечтать заключенные в лагере.

— Что с мужем?

Интендант замялся. Эльза смотрела на него в упор.

— Я не должен этого говорить, — тихо сказал интендант, — но хочу быть честным. Александра Васильевича Полякова нет в живых. Его расстреляли через десять дней после ареста.

К своему стыду, Эльза не огорчилась.

— Как вас зовут? По-настоящему?

— Виктор. Виктор Иванович.

— Так вы не немец?

— Даже рядом не стоял!