– О чем пойдет разговор, ты, конечно, узнаешь.

– Добро, Иван Петрович, поеду-ка я со Степаном к убогой Алене Рыдановой, гостинчик отвезу и припасы какие-нибудь. Трудно им с матерью.

– Да, после погрома подворья Романовых она перестала на люди выходить. Степан говорит, все у оконца сидит да на березу глядит. Как бы умом не тронулась.

– Езжай. Хорошее дело задумал.

Харламов вышел из залы.

Губанов взглянул на приезжего и спросил:

– Был в Горицах?

– Ты же повелел, князь. Как я мог ослушаться?

– Удалась ли поездка?

– Вполне, князь. Нашел я монахиню, которая согласилась помочь нам.

– За деньги?

– Нет. Отец ее царю Ивану Васильевичу Грозному служил, преданный человек был. Помер он, а жена раньше него. Помаялась девица по чужим людям, обид натерпелась, в обитель и подалась. Однако память о Грозном царе чтит. Потому и помочь вызвалась.

– Хорошо, Олесь, когда не за деньги, а по велению сердца.

– Твоя правда, князь.

– Когда подъехать можно?

– В любое время. Только прежде надо будет зайти к старцу Феодосию. Он отшельником живет на берегу реки Шексна, передаст весточку монахине. Она скажет, куда и когда подойти.

Губанов поднялся с кресла и проговорил:

– Шексна. Река вроде обыкновенная, а сколько всего там произошло. В ней был загублен первенец Ивана Грозного, тоже Дмитрий, от любимой жены Анастасии Романовны Захарьиной-Юрьевой. На Шексне погибла Ефросинья Старицкая, противостоявшая Ивану Васильевичу. Сегодня на берегу этой реки начинаются великие дела. Это не случайность, а знамение свыше. Ладно, я понял тебя. Ступай в трапезную, поешь и отдыхай.

Через полчаса князь Губанов вызвал к себе Холодова и Отрепьева.