Вечером, как отзвонили колокола храмов и монастырей, на берегу реки, недалеко от Варварки, где когда-то стояло подворье Романовых, появились трое всадников. Это были Холодов, Костыль и Отрепьев.

Григорий оставил спутникам коня и прошел к проулку, идущему от Варварки. Было прохладно, небо затянуло черными облаками.

«Снег пойдет», – подумал Отрепьев.

Воды потемневшей, принявшей свинцовый окрас реки накатывали на берег. Вокруг никого.

Но вскоре в проулке появились два монаха в рясах. Отрепьев узнал Варлаама Яцкого и Мисаила Повадьина. Они подошли к нему, поприветствовали своего товарища и предводителя.

– Давненько тебя не было видно, брат Григорий, – сказал Мисаил.

– Да, пришлось помотаться по Руси. Люди Семена Годунова искали меня?

– Да так, без усердия, – ответил Варлаам. – Поспрашивали, куда ты делся, дядю твоего, я слышал, потрясли. На том все и закончилось. Зачем звал-то, брат Григорий?

– Вы по-прежнему со мной?

– Об этом нас уже спрашивал человек от тебя. Да, мы с тобой.

– Ну и хорошо. Послезавтра уходим из Москвы.

– Послезавтра? Почему так рано?

– Время пришло. Пойдем в Киев.

– Вот и славно, – сказал Варлаам. – На Москве скоро есть нечего будет. В монастыре запасов до весны хватит, коли урезать пайку, а потом что? Озимые уже не взойдут. У купцов хлеба много, да не укупишь. Уходить надо немедля, покуда голод не настиг. До него недолго. Но сомнения одолевают.

– В чем? – спросил Отрепьев.

– Дойдем ли до Киева сами, без провожатых?

Отрепьев знал, что беглых монахов будут тайно сопровождать Холодов и Костыль, которые знали дорогу, но не подал вида, подумал и переспросил:

– Провожатый, говорите, нужен? Это верно, да где же взять его?

– Есть один, – ответил Мисаил, – Иван Семенов. Он прежде в монастыре обретался, потом ушел.

– Откуда он дорогу в Киев знает?