– Василий Петров.

– А я диакон Григорий.

– Постой сегодня недешев.

– Не ты первый говоришь об этом.

– За комнату и постель возьму по пять копеек с человека. За еду отдельно.

– Круто ты заломил, Василий.

– Не подходит или платить нечем, ступайте, люди добрые, дальше, и Бог вам в помощь. На деревню идти, только время тратить. Да и небезопасно. Народ стал злой, за копейку прибить могут. Да оно и понятно, кормить семьи надо, а нечем.

– Что же мужики тогда твой двор не опустошат?

– Покуда Бог миловал, а что дальше будет, неведомо. Деревенские еще держатся. Думаю податься с семейством в Калугу, переждать там лихие времена. Так договорились или Степке проводить вас?

Отрепьев кивнул:

– Ладно, договорились.

Хозяин двора оживился.

– Надолго встаете?

Григорий усмехнулся.

– С твоими ценами не засидишься. До утра.

– Значит, на день, добро, только деньги наперед давай.

– А может, поначалу комнату покажешь? А то окажется она свинарником, в котором и переночевать невозможно.

Василий посмотрел на Отрепьева, погладил бороду.

– Ладно, будь по-твоему, но до того скажи, что на стол ставить. Надо обо всем уговор иметь.

Отрепьев, не советуясь с товарищами, проговорил: