Мисаил наполнил чарки, поднял свою.

– За что выпьем, друзья?

– За нашего благодетеля отца Григория. Кабы не он, сидели бы сейчас в голодной Москве.

Отрепьев снисходительно кивнул.

Монахи чокнулись, выпили, закусили хлебом.

После второй Василиса подала горячее.

Голодные путники с жадностью набросились на еду.

Они уже почти управились с ней, когда со двора донесся громкий стук.

– Это чего? – Варлаам испуганно взглянул на Отрепьева.

Тот напрягся и ответил:

– Не чего, а кто. Это не простой путник. Если вельможа какой пожаловал, то не видать нам нашей комнаты, спать здесь придется.

– Или разбойники, – сказал Мисаил, сам испугался своих слов и закрыл рот ладонью.

Через залу прошли Василий и Степка. Из кухни выглянула Василиса.

– Кого это занесло? – спросил у хозяина двора Отрепьев.

– Сейчас узнаем. Вам бы в комнату уйти. От греха подальше.

Но унести ноги монахи не успели. Во дворе раздался шум, громыхнули ворота, захрипели кони. В залу тут же ввалился крепкий мужик в распахнутом кафтане, наброшенном поверх красной рубахи. На поясе сабля и нож. За ним еще двое.

– Здравствуйте, святые отцы.

– И тебе не хворать, добрый человек, – ответил Отрепьев.

Мужик прошел к столу, присел рядом с Ивашкой, взглянул на пустые чарки, кости от кур.

– Отобедали вы на славу. И винцом не побрезговали.