Князь поудобнее устроился в кресле и проговорил:

– Константин Константинович, Григорий с товарищами, беглыми монахами, теперь на пути в Киев.

– Вот как? Значит, твое дело идет без сбоя? Приставы Бориса Годунова не ищут их?

– Нет. Проверено. Монахов скрытно сопровождают мои верные холопы. Думаю, к концу января, началу февраля они прибудут в Киев и сразу же направятся в Печерский монастырь.

– Это правильно.

– Вот только сомнения берут, Константин Константинович, примет ли их архимандрит Елисей?

– Подам весточку, примет.

– Ну если ты попросишь, тогда конечно. Ведь это благодаря твоим усилиям Елисей в прошлом году стал архимандритом Киево-Печерского монастыря.

Острожский покачал головой.

– Да, пришлось побороться. Король Сигизмунд Третий желал, чтобы во главе монастыря встал Игнатий Потий, бывший в то время митрополитом Киевским и Галицким.

– Представляю, как тяжело тебе было бороться со ставленником короля.

– Нет, Иван Петрович, даже не представляешь. Дабы утвердить в монастыре Игнатия Потия, король прислал в обитель католического епископа Кшиштофа Казимирского. Да только не пустил я его далее ворот. Вышло так, как надо. Вот и хорошо.

– Тут весомую роль сыграло то обстоятельство, что у тебя обширные владения в Подолии, Галиции и на Волыни. Почти три сотни городов и несколько тысяч сел, из которых ты можешь собрать сильное войско.

– Да, это, конечно, сказалось. Думаю, что твой Григорий не должен надолго задерживаться в монастыре.

– Да. Поначалу я желал направить его к князю Вишневецкому в Брагин, а потом передумал.

– Почему?

– Григорию надо пообвыкнуть в чужих краях, полностью осознать, какая роль ему отведена. Теперь он в смятении, меняется в нужную сторону, но не настолько, как надо.

– Ты решил направить его ко мне?

– Да, Константин Константинович. Ненадолго.

– А ты не подумал, что мне нет резона портить отношения с Годуновым, и так весьма сложные?