Губанов был проведен в богато обставленную опочивальню. Ивану Петровичу требовалось еще проехать в Брагин для встречи с князем Адамом Александровичем Вишневецким. Но он не стал говорить Острожскому о своих планах.

Во второй половине ноября 1601 года беглые монахи под предводительством Григория Отрепьева продолжали свой путь. Шли, как и прежде, то на повозках, оплаченных в ямах, то на телегах местных крестьян, но больше пешком. Дорогу до Брянска они одолели за две недели. Граница была рядом.

На юго-западной окраине города им удачно подвернулся крестьянин, ехавший в приграничную деревню Белоречка. Он не хотел брать попутчиков, но деньги сыграли свою роль. Беглые монахи устроились в телеге и двинулись из Брянска.

Отрепьев замечал, что последние дни Варлаам кашлял, сейчас же он не мог сидеть, прилег на солому.

– Что с тобой, Варлаам?

– Худо мне, Гриша, – слабым голосом ответил товарищ, – то в холод бросает, то в жар. Мослы ноют так, будто их в пыточной избе ломали.

Повадьин приложил руку ко лбу Яцкого.

– Ого! Да у него жар.

Крестьянин остановил лошадь, наклонился к Варлааму.

– И то правда, занемог товарищ ваш.

– И чего теперь делать?

– С ним вы далеко не уйдете. Лечить его надобно.

– Да где ж лечить-то? Впереди только деревня твоя да леса! – воскликнул Мисаил.

– Есть у нас знахарка бабка Агата, да только жадная она. Коли гроши имеются, поднимет хворого, а нет, то и говорить не станет. Всю жизнь одна, знахарству от матери научилась, замужем не была, оттого, видать, и остервенела. Но дело свое знает.

– Сколько еще верст до твоей деревни? – спросил Отрепьев.

– Да считай, приехали. Как лес закончится, сразу озеро, на берегу деревня.

– Ты, Богдан, давай сразу к знахарке вашей.

– Ладно. Отвезу.

Вскоре повозка остановилась у плетня, за которым стояла хата, самая обычная для этих мест.