– Вот и славно. Я еще у пана Горевецкого попрошу. Гроши лишними не бывают.

– Это так.

– Стало быть, до завтра.

Отрепьев вернулся в монастырь, собрал товарищей, рассказал им обо всем.

– Я ухожу в любом случае. Неволить никого не буду. Коли желаете, оставайтесь тут или идите со мной.

– Я иду, – сказал Ивашка.

Отрепьев взглянул на Повадьина.

– Ты, Мисаил?

– Зачем спрашиваешь? Куда ты, туда и я.

– Варлаам?

– Собираемся и уходим.

– Тогда ступайте к настоятелю и объявите ему о своем желании покинуть монастырь.

Архимандрит держать монахов не стал.

– Дело ваше, как пришли, так и уходите. Грамоту получите. Добрый путь, и хранит вас Господь, – сказал он.

Отрепьев, Холодов и Костыль ехали верхами, остальные – в телеге. Через неделю они оказались у городка, рядом с которым красовался большой и величавый замок, стоявший на высоком берегу реки.

– И чьи же это хоромы? – спросил Повадьин.

Холодов усмехнулся и ответил:

– Это хоромы того самого вельможи, к которому отец Григорий едет в гости, князя Острожского Константина Константиновича.

– А откуда он Гришу знает?