– Я никогда не вру, князь.

– Так ли это?

– Так!

– Ступай, тебя ждут.

Отрепьев поклонился и вышел из залы.

Острожский открыл потайную дверь и шагнул в небольшую комнату, где его ждал князь Губанов.

– Ну что, Константин Константинович? Как тебе царевич Дмитрий?

Острожский опустился в кресло напротив и задал встречный вопрос:

– Ты слышал наш разговор?

– Да, конечно.

– Что сказать? Вел себя достойно, точно следовал твоему плану. Врал убедительно. По-моему, он и сам уверовал в то, что является законным наследником русского престола. Больше всего мне понравилось, что Григорий и глазом не моргнув отверг все мои обвинения, заявил, что не знает ни тебя, ни князя Харламова. Такое ощущение, что вопрос о тебе не застал его врасплох. Он умеет просчитывать ситуацию. В общем, человек подходящий. Вот только не окажешься ли ты сам у него в заложниках? Я смотрел в глаза этого человека. В них нет ни страха, ни жалости. Он холоден, расчетлив, цену себе знает. Как бы потом не убрал тех, кто его продвигал и знает о нем то, чего ему следует опасаться?

– Ничего он не сделает, Константин Константинович.

– Я не был бы так самоуверен.

– Неужели ты думаешь, что я не предпринял мер, дающих мне основание полагать, что Григорий не выйдет из-под моего влияния? Ты сам оценил его. Отрепьев умен, он понимает, что любая попытка пойти против меня обернется для него гибелью.

– Повторюсь, я не был бы так самоуверен и принял бы дополнительные меры. У него погиб отец, но остались мать и брат, так?

– Да. Они надежно спрятаны.

– Ты предупредил бы Григория, что если он попытается взбрыкнуть, то живыми их больше не увидит.

– Это на него не подействует. Ты прав, он почувствовал вкус власти, пока еще в мыслях, которые могут стать явью. На пути к престолу Отрепьев не пощадит никого, но ничего не сделает против меня, ибо не ведает, кто стоит за мной, сколько людей посвящено в эту тайну. Реальная безграничная власть кого-то укрепляет, а кого-то развращает. Он молод, ему бы жену подобрать такую, чтобы влюбился по уши. Она своей страстью сводила бы его с ума, заставляла бы потакать всем своим капризам. Ну а заодно и нашим с тобой. Было бы весьма кстати, если бы эта панночка не могла иметь детей.

Острожский усмехнулся и проговорил: