– Меня уже начинают забавлять твои интриги. Но если разобраться, то замысел твой верный. А насчет невесты? Думаю, отыскать такую, которая подходила бы тебе, мы сможем. Но это уже через князя Адама Александровича Вишневецкого. У него связей больше.
– Знаю об этом. Но невеста потом. Сейчас надо продолжить дело.
– Как мы и договорились, Григорий будет находиться в Дерманском монастыре. Мой помощник Тадеуш Гомарик займется с ним изучением языков, правилами этикета, фехтованием.
– В последнем пусть не усердствует. Григорий наверняка владеет саблей куда лучше твоего Тадеуша. У него был, да и есть превосходный учитель. Отрепьев на деле доказал, что способен поразить любого противника.
– Дело в том, что приемы сабельного боя на Руси и в Польше разные. Григорий должен знать те и другие.
– Я не против.
– Добро. Не желаешь ли, Иван Петрович, вина доброго испить?
– Мы еще не все обговорили. Как управимся с делами, почему не испить? Вино у тебя, Константин Константинович, просто прелесть. Я ни в Новгороде, ни в Москве такого не пробовал.
– У вас теперь еду найти тяжело.
Губанов вздохнул.
– Это так. Голод косит людей тысячами. Кое-где были и случаи людоедства.
– Голод до чего хочешь доведет. Страшное дело. А что Бориска? Неужто не может своих бояр заставить дать хлеба народу? Сюда же его везут с Руси.
– Тут надо отдать должное Бориске. Он делает все, что может. Вот только запасов государевых не хватает, а пойти против бояр он не решается, не имеет над ними такой власти, как Иван Васильевич.
– Да, уж Грозный заставил бы бояр открыть амбары. Никто не подумал бы перечить. Ослушники сразу же лишились бы не только хлеба, но и голов.
– Что теперь об этом говорить.
– А тебе стоит поторопиться с Григорием.
– У меня все идет как надо.
– Это, Иван Петрович, хорошо, но сам посмотри, как худо теперь на Руси.
– Да уж хуже не бывает. Голод и мор. То здесь, то там народ поднимется. Голодные бунты по всей России.
– Вот! Дело в государстве худо, власть царя шаткая. Во всех своих бедах люди винят Годунова и вспоминают Ивана Грозного.