– Не понял, но ладно, давай!

– Помните, что подполковник медслужбы Хабарцев настоял на открытии медицинского техникума четыре месяца назад?

– Да, конечно.

– Так вот, туда набрали только женщин и девушек, мужчин там нет. Одним из преподавателей работает Вера Михайловна Панина, ваша жена. Ведет гигиену, акушерство и родовспоможение. Так вот, Дмитрий Васильевич, она создала тайное общество, поставившее своей задачей борьбу за права женщин в СССР. Шрифт с гранками с «Петрозаводска» выкрала и вынесла она. Шрифт сейчас находится в вашем доме, так как мы выяснили, что по дороге она никуда не заходила.

– Твою мать! Что требуется?

– Я, конечно, могу действовать строго по закону, товарищ адмирал, но не хотелось бы, чтобы это вышло за пределы этого кабинета. Расследование проводил сам.

– Когда?

– Четыре дня назад.

– Она где?

– У вас дома.

– Поехали. Вот чертова кукла! Вера Засулич и Софья Перовская в одном флаконе!

– Насколько мне известно, вы правы, Дмитрий Васильевич. Последние несколько дней крутится возле завода боеприпасов.

– Этого только не хватало!

Они поднялись на второй этаж и вошли в комнату, где жила Верочка. Она писала прокламацию. Ее арестовали за кражу типографского оборудования. В набросках, которые нашли у нее, много писалось о несчастной судьбе женщин в СССР, о том, как их бессовестно эксплуатируют захватившие власть мужчины, которые создали для себя беспрецедентно льготные условия и наживаются на труде и телах несчастных женщин. И что необходимо вести пропагандистскую и вооруженную борьбу с режимом. В общем, к оружию, угнетенные пролетарки! Абсолютно охренев от увиденного и услышанного в кабинете начальника СМЕРШ, Дмитрий спросил Верочку, зачем она это делает.

– У каждой женщины должен быть свой персональный муж! И он должен нести ответственность за произведенных им детей! Вот ты сколько раз видел Елену?

– Не помню, но видел несколько раз.

– А ребенку нужен отец!

– Отец у нее есть, без него она бы не появилась.

– Отца у нее нет, так как он появляется дома от случая к случаю, участия в воспитании ребенка не принимает и существует лишь в его воображении.

– Стоп, Вера. Все правильно, ты замечательно обвинила меня, что я ребенком не занимаюсь. Это все правильно для СССР 1940 года. А с сорок первого я нахожусь на фронте и видел далеко не всех своих детей, несмотря на то что очень хотел этого. И сейчас женщина может родить, даже если создать ей все условия, десять – двенадцать детей. Все! Больше природа не допустит. Мужчина может создать гораздо больше их, а нам требуются люди! Причем не со стороны, а наши люди, воспитанные и обученные нами. Ты обратила внимание на то обстоятельство, что к нам в колонию приезжают только язычники, что кроме одной девицы с неопределенным вероисповеданием, ни одного христианина или мусульманина нет?