— Да.

— Что ж, в таком случае я искренне желаю вам удачи. Уверен, очень скоро она вам понадобится.

— И вам не хворать…

Ученый покинул беседку, двинувшись в сторону противоположную Площади Мира.

— Ах да, чуть не забыл — вдруг остановился он — Господин Герман, слышал у вас неплохой правый хук?

— А? — не понял танк.

— Да так, ничего важного. Вам просили передать, что бояться нечего. Это было настолько дерзко и нелепо, что даже забавно.

— …

— О чём это он? — спросил Герман, стоило Доусону завернуть за угол мавзолея.

— Догадайся. Кому ты пару недель назад хлеборезку начистил? Да так, что чуть было не разжился двадцатью килограммами божественной стали?

— Ух ё-маё…

— Угу.

— Так значит, Файр и Отступник действуют заодно?

— Без понятия. Да и сейчас меня интересует другое: почему они все поголовно желают удачи, хотя на самом деле это не так?

— Нашел, о чем спрашивать — пожал плечами напарник.

Тем временем шум со стороны площади стремительно нарастал. И если минуту назад первосвященник выкрикивал громкие лозунги и скакал по залитой кровью платформе в гордом одиночестве, то уже сейчас к его озлобленной свистопляске безумия начали подключаться целые сегменты толпы. И с каждой секундой их становилось всё больше. Даже отсюда я видел, как особо рьяные фанатики Пантеона крутили головами из стороны в сторону, выискивая в толпе «двадцать первых». Казалось, еще немного и вспыхнет первая искра, что разом перерастет в бушующее пламя кровавой мясорубки.

— ЭЙ! КУДА ПОШЁЛ?! — раздался громкий крик — СТОЯТЬ, СУКА!

— ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ! Я НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛ!

— ЭЙ! ЛОВИТЕ ЕГО! НЕ ДАЙТЕ ЕМУ УЙТИ!

— Вот уроды — мрачно прокомментировал Герман.