— Сука… — послышалось приближающееся эхо.

— СЮДА! СКОРЕЕ!

— Да закрой ты свою пасть! Че орешь?

Охранник остановился прямо за дверью.

— Я хочу подать официальную жалобу!

— ЧЕГО?! КАКУЮ ЕЩЕ НАХРЕН ЖАЛОБУ?!

— Кажется, он нарывается — послышался голос второго.

— Согласно принятым ООН «минимальным стандартным правилам обращения с заключенными» вы обязаны приложить максимум усилий на то, чтобы не допустить умаления моей чести и достоинства. Кроме того, условия содержания заключенных не должны приносить мне страдания. А я страдаю! Причём безмерно! Почему, спросите вы? Да потому что в этой камере сидит мёртвый игв! В то время как мои религиозные убеждения строго-настрого запрещают мне отбывать наказание с мертвецами! Им место на кладбище! Кроме того, по пути сюда вы отобрали у меня мой любимый молитвенный коврик!

— Какой еще молитвенный коврик, сука!? — взревел охранник.

— Тот, что с енотом на красном кабриолете! Мне его бабушка связала! Куда вы его дели?! А мои часы?

— Какие еще нахрен часы?

— Те, что я оставил на комоде, в спальне твоей мамаши!

— Клянусь, еще одно слово и я запущу в вашу камеру целую тонну детенышей Червей-убийц.

— А может, просто его изобьём? — предложил второй — Тем более, он вроде как вздумал шутить про твою мамашу.

— Не, мне лень. И так уже три часа с ними возились. Все руки себе отбил. Тем более, нам еще партию в лихангу доигрывать.

— Ну, как знаешь.

— Черт, кажется, они не желают сюда заходить… — недовольно прошипел Эстир — Ладно, в таком случае план б. ЭЙ! НАЧАЛЬНИК!

— Всё, урод, доигрался. Жди. Дай только до панели дойду.

— НЕТ! ПОСТОЙ! Прошу, не надо червей! Давай договоримся!

— Поздно.