– Зачем вы так, госпожа Симониан? В конце концов, это жестоко. Плюнуть в лицо умирающей вечности слишком легко, умирающая вечность необидчива. Оставим эмоции. Выбирайте свой путь, леди Джулия. В конце концов, у вас теперь все возможности…

– Я здесь не останусь – вы противны. Мне противны вы все.

– Вы хорошо подумали?

– Да!

– Ваше отвращение – единственный мотив?

– Нет. Я хочу сама определять свою судьбу.

– Ну что ж, тогда оглянитесь назад. И не жалуйтесь. Это первый сюрприз свободного выбора.

Белочка обернулась, сердце бешено застучало – перед нею стоял Ральф. Ральф был страшен, и, не в пример призрачному, мертвому Хиллориану, выглядел вполне телесно, закатанные до локтей рукава рубашки обнажали твердые мышцы предплечий, крепко посаженную голову облепили исхлестанные дождем волосы, сквозь упавшие на лицо спутанные пряди неистово горели обведенные черной тенью глаза. Псионик двигался с неспешной, опасной уверенностью, в сумрачной реальности Лимба от его увечий не осталось и следа. Он улыбнулся своей обычной кривоватой улыбкой, потом по-тигриному мягко ступил вперед и протянул Джулии раскрытую ладонь:

– Я пришел за тобой. Пошли.

Белочка на всякий случай убрала собственные руки за спину:

– Еще чего, вы мне не нравитесь.

Ральф, против ожидания, охотно согласился:

– Конечно, не нравлюсь. Только мои личные ставки слишком высоки. Мне наплевать на твои предпочтения.

Он словно исчез, чтобы мгновенно оказаться за спиной у Белочки, грубая рука крепко ухватила ее запястье.

– Пошли, не дрыгайся.

Белочка, извернувшись, лягнула противника каблуком сапожка, попав точно в голень.

Ральф Лимба явно отличался от Ральфа настоящего – он выглядел сильным и активным, но слегка поглупевшим, как будто какая-то часть тонкой сущности псионика не сумела миновать Порог. Сенс дернул Белочку за кисть.

– Ну и сучка.

Он даже не поморщился от удара, зато по-приятельски кивнул Аналитику.

– Ха! И на этой жалкой подпорке, по-вашему, держится судьба Мира?