– Здравствуй, друг! – завопил сиплый сорванный голос. – Напрасно ты заставлял нас ждать так долго!

– Заходи! У нас тут тамбур перед стартом в Пустоту! Цилиана толкнули в спину, он оказался в камере. Позади, едва не задев волосы на затылке, захлопнулась решетчатая дверь. Тусклый свет падал на искаженные лица измученных людей. Их тела придвинулись к Цилиану.

– Ты шельма из Департамента?

– Нет.

– Но ты раньше служил в Пирамиде, в Порт-Калинусе?

– Да.

– Все правильно. Это тот самый чокнутый легаш, ребята.

– Оставьте. Его и так повесят.

– Повесят наблюдателя всего-то за убийство тупицы жандарма, такой же моральной фекалии Пирамиды, как он сам. А я хочу потрогать его рассудок, проверить каждый нерв на прочность, за то, что пси-наблюдение сломало мой талант и всю мою распрекрасную жизнь…

Слог и изысканный акцент выдавали в говорившем человека образованного, блеск глаз – чудом избежавшего реабилитации псионика. Обычные бандиты мало что поняли, но на всякий случай неистово захохотали. Цилиан отрешенно сел на свободные нары и уставился куда-то в пространство стены – ныло правее сердца, он цеплялся за это земное ощущение, пытаясь не соскользнуть в безумие отчаяния. Через минуту его тронули за плечо:

– Здравствуйте, друг.

– Еще чего. У меня нет друзей.

– Это я, ваш лучший друг, Председатель.

Цилиан нехотя, со слабым удивлением обернулся на знакомый голос. Рядом и впрямь стоял нищенствующий владелец «Бездонных копей Эльдорадо».

– Удивлен. Как вы сюда попали?

– Ушел из клиники на третий день – при моем-то образе жизни привыкаешь лопатками понимать опасность.

– Какая холера занесла вас в запретную зону? Мемфис – неподходящее место для «адепта свободы».

– А я бродяга, у меня нет законного способа существования.

– Тогда какого Оркуса вам нужно от меня? Отстаньте подобру-поздорову, дайте человеку спокойно умереть. Хотя постойте – сюда хотя бы изредка забредают адвокаты? – без особой надежды поинтересовался Цилиан.

– Никогда.