Бродяга Николаев вышел из тюрьмы, снова вернулся в столицу, где, по слухам, возглавил общество борьбы за свободу пешего перемещения.

Мановцева, «победителя консуляров», снова стали встречать в игорных домах Порт-Калинуса – бывший псионик заделался расчетливым профессиональным игроком.

А следы Лина и Авителлы Брукс таинственно затерялись где-то между Параду и столицей. Допросы свидетелей, обыски квартир и машин, повальное пси-тестирование и прослушивания Системы, все обычные сыскные меры Пирамиды так и не дали ничего. Псионик и его Сестра словно сквозь землю провалились, успев напоследок запустить ту самую уникомовскую утку, которая сместила фокус событий, заинтересовала Мишу Бейтса и привела к финальному краху полковника Риверу.

Друзья не забыли пропавшего полковника и искали его очень хорошо – долго, тщательно и совершенно безуспешно. Лору Торрес, мать убитого псионика, намеревались арестовать в самый разгар лета, на рассвете, когда она обычным для нее летящим шагом торопилась на секретную встречу с консуляром Гаррисоном. Заметив жандармов, женщина успела метнуться на прямую ленту шоссе, прямо под колеса пропахших топливом грузовых каров, плетеная сумка вывалилась из ее мертвой руки.

…В сумке ничего интересного не нашли. Там лежал плоский кошелек, пачка сухого печенья и старая фотография с мальчиком, немного похожим на так и не повзрослевшего Воробьиного Короля…

* * *

Адмирал Гонтари охотился на темных крыс – их шубки приятно напоминали ему мундиры прето. Ручного хорька-загонщика пустили в нору. Охотники с битами замерли у стен ограды. Животное выскочило внезапно – щетинистый комок озлобления и страха. Генерал стиснул рукоять – бита приятно пружинила, удар получился мягким, влажным, голохвостая тушка распласталась по земле и мгновенно подплыла багровой влагой. Старик заметил отвращение Далькроза и дружелюбно кивнул:

– Ничего страшного, мой молодой друг. Это только разница в светских обычаях Иллиры и Каленусии. Я развлекаюсь, как положено отставнику. Вы жалеете крыс? Но они так безобразны.

– Я не жалею крыс, это что-то другое. Есть нечто трагическое в отверженных, даже если они уроды.

– Ах, оставьте. Кому нужны падшие?

– Неудачником может оказаться каждый.

– О нет. Человек благородной крови может быть побежден, но никогда не бывает низок и жалок. Кровь решает все. Между багровой жижей низкорожденных крыс и голубой кровью дворян есть существенная разница.

Вэл промолчал, зачарованно рассматривая подсыхающие пятна.

– Вы из которых Далькрозов, друг мой?

– Вэл Лоренц Август Далькроз, лорд каленусийской королевской ветви.