Однако ответил. Хмыкнул невесело:

— Ты в небо смотришь, Дитрих. А небо… оно слишком чистое. Попробуй посмотреть на землю.

— Зачем?

— Тоже испугаешься.

— Это вряд ли. — Гот покачал головой. — Ты себя несколько переоцениваешь.

Свет наконец вспыхнул. Майор прищурился — глаза успели привыкнуть к темноте и отреагировали болезненно. Зато теперь он видел Зверя. Тот стоял метрах в двух, наблюдал с любопытством. Поймав взгляд Гота, улыбнулся:

— Смотреть надо на землю, господин майор. Попробуй. У тебя получится.

Гот не успел ответить. В цехе разом ожили все станки. Зашумели, загудели, загрохотали. Где-то на краю этой, дикой посреди ночи, какофонии начал гукать пневматический молот, отбивая тяжелый ритм.

— Весело, правда? — громко спросил Зверь. — А так?

Роботы, те, что трудились, и те, что мирно дремали вдоль стен, как по команде поползли, пошли, поехали, к дверям. Странное зрелище. Страшное? Нет, пожалуй, все-таки нет. Взгляд Гота выделил из механического войска две машинки, в чьи задачи входило не то сверление, не то закручивание. Они не могли передвигаться. Ну никак не могли. Не для того были сделаны. Эти роботы ползли по полу, конвульсивно содрогаясь и подтягивая сами себя единственной имевшейся в их распоряжении конечностью.

«Какая конечность? — рявкнул мысленно Гот. — Манипуляторы у них!»

— Еще веселее! — Зверь щелкнул пальцами, и роботы замерли. Потом те, что занимались сортировкой, развернулись и поползли к стеллажам.

— Они спят, — странным тоном сообщил Зверь, — они спят, Гот. Раньше… еще месяц назад это было бы мне не под силу, а сейчас, видишь? Я меняюсь. Помню, в детстве ругательство такое было: «мутант». Как раз про меня.

— И кто из нас тебя боится? — поинтересовался майор. — Я или все-таки ты сам?

Зверь оскалился. Действительно по-волчьи. Если бы волки умели улыбаться…

— Они умеют. — Худое скуластое лицо изменилось. На Гота глянуло его собственное отражение. Тут же картинка исчезла. Нахальными глазами вытаращился на командира Пижон. Потом Лонг. Башка. Черты Зверя плыли, как в пластилиновом мультике. Быстро. Жутко. И снова волчий оскал. — Волки умеют улыбаться, майор. Даже смеяться. Только поводы для смеха у них другие, чем у людей.

— Чего ты боишься?

— Ничего, — Зверь фыркнул насмешливо, — и никого. Пока могу контролировать их. Но я меняюсь. Они уже что-то чувствуют, ты видел сам. Рано или поздно я стану настолько другим, что вы испугаетесь по-настоящему. — Он рассмеялся негромко. — И ты убьешь меня. Если успеешь.

Свет погас. Загорелся снова.

Зверь улыбался.