Дэвид уже шесть лет как перестал торговать электрическим экстазом, а его собственное пагубное пристрастие было слишком широко известно, чтобы кому-то из посвященных могло прийти в голову консультироваться с ним по этому поводу. Иначе говоря, никакого смысла во всей этой затее не просматривалось. Разве что Ободи удалось как-то пронюхать...

Но об этом Дэвид старался не думать.

Пара шестерок встретила его на выходе из аэровокзала. Дэвида усадили в роскошный черный лимузин с тонированными стеклами. Он выждал удобный момент и прикоснулся к обоим молодым людям. Так легко и поверхностно, как только смог. Они не входили в ближайшее окружение лидера подполья, а о Дэвиде знали только, что его надлежит встретить и препроводить куда сказано. Он приказал им отдать оружие и сесть впереди, сам же с телохранителями расположился на заднем сиденье.

Лимузин быстро домчал их до окраины Сан-Диего. Еще в аэропорту Дэвид перенастроил тонировку стекол со сплошной на одностороннюю, чтобы со стороны казалось, будто ничего не изменилось. Помимо шестерок Ободи вполне мог заслать еще пару-тройку соглядатаев. Город ему не очень понравился: типичный нью-йоркский пригород.

Только почище.

Аэрокар опустился на крышу небольшого сорокаэтажного здания, выходящего окнами фасада на просторную площадь и простирающуюся почти сразу за ней во всю ширь горизонта

зеленовато-голубую равнину Тихого океана. День выдался ветреный, но ясный, и Дэвид ненадолго задержался, чтобы полюбоваться игрой солнечного света в волнах и белыми барашками на их гребнях.

Прежде чем выйти из машины, он сверился с ручным компьютером, чтобы определиться. Лэтэм-билдинг на западной окраине Сан-Диего. Ясно, запомним. Дэвид выключил и убрал комп, затем включил систему персональной защиты и сразу почувствовал, как приобрела жесткость броня под рубашкой. Она не сковывала и не мешала телодвижениям, но уже само ощущение ее придавало определенную уверенность. Проверил лазеры — один в наручных часах и два в перстнях. Если его все-таки убьют, ядерный микрозаряд в компьютере среагирует на остановку сердца и разнесет в клочки все живое в радиусе сотни метров.

У выхода на крышу толпились встречающие, все в одинаково невыразительных деловых костюмах. Один из них, жилистый, черноволосый коротышка, выступил вперед и представился:

— Энтони Анджело.

Дэвиду хватило доли секунды, чтобы прощупать его.

Пятьдесят лет; бывший спидофреник; фанатичный член ОДР; с Ободи отношения на уровне начальник — подчиненный; Дэвида знает только по имени; зачем он здесь, понятия не имеет.