— В самом деле? — ядовито осведомился Танцор. — Вы отдаете себе отчет, мадам, что мы уже оседлали тигра и держим его за хвост? Считаные дни отделяют нас от всеобщего восстания, а когда оно начнется, менять что-либо будет поздно.

— Мы не желаем присоединяться к вам, мсье Ободи! — с несвойственной японцам прямотой отрезала женщина. — Ваши шансы на успех исчезающе малы, и я поражаюсь тому, что вы сами этого не видите. Или видите, но отказываетесь признать. Даже если мы выступим на вашей стороне, вероятность победы возрастет не более чем на несколько процентов. Чтобы как минимум уравнять шансы сторон, вам необходима полная и безоговорочная поддержка Общины Дальнепроходцев, Гильдии Вольных Городов и Свободной Луны. Такой поддержки у вас нет. Разрозненные фракции сочувствующих не в счет.

— В ваших аргументах есть резон, мадам Курокава, — кивнул Седон, — но я все же попробую переубедить вас. У нас всех общий враг — Объединение. Ваша страна пострадала от действий миротворцев в еще большей степени, чем Америка. Только Япония подверглась массированной ядерной бомбардировке. Неужели вы...

— Прекратите пудрить нам мозги, мсье Ободи! — резко оборвала его патетические взывания к патриотизму Судзи Курокава. — Три четверти боевых кораблей в Системе входят в состав Космических сил Объединения. У Миротворческих сил под ружьем двенадцать миллионов человек плюс три тысячи киборгов. Те аналоги, что мы сумели создать с любезной помощью присутствующего здесь мсье Кристиана Саммерса, хотя и выглядят впечатляюще, но в технологическом, а главное — в боевом плане значительно уступают даже самым ранним моделям гвардейцев. К тому же в нашем распоряжении их всего около двух сотен. И еще одна маленькая деталь: на территории Оккупированной Америки размещено более миллиона миротворцев, а в Японии только тридцать тысяч, хотя по численности населения наши страны вполне сопоставимы. И мне почему-то кажется, что в лучших интересах моей страны не бороться с Объединением, а активно сотрудничать к обоюдной выгоде.

— Что я слышу? — театрально удивился Седон. — И это люди, которые называют себя патриотами! Неужели вы не жаждете мести? За стертые с лица земли города, за миллионы жизней, унесенные огненным вихрем, упавшим с небес, за унижение и поруганную честь, наконец? Или вы больше не самураи, а пацифисты?

После его речи в комнате воцарилась тишина. Трое напротив подавленно молчали, понурив головы и глядя в пол. Прошло несколько минут, прежде чем Рюйтаро Мацуда, старейший из ныне здравствующих японских политиков, взял на себя смелость ответить.