Если четыре двери распахнуть одновременно, подумал я, стен как таковых не останется, лишь узкие колонны и купол; правда, здесь ни в чем нельзя быть уверенным.

Музыка сменилась. От раскрывавшихся вдоль тропинки роз доносилось нечто, напоминавшее Седьмую симфонию Шостаковича. У самого подножия портика я не удержался и посмотрел туда, откуда пришел. Святые яйца, опять не угадал! Вместо покинутого обрыва в полусотне метров прямо из буйства шиповника поднималась в небо отвесная стена. Она уходила влево и вправо, насколько мог проследить взгляд. С внешней поверхности кубика я угодил на его внутреннюю грань.

Присмотревшись, я убедился: стена была не чем иным, как брусчатой мостовой, колоссальным плацем, из которого тут и там торчали палочки газовых фонарей и тумбы чугунных скамеек. Если задрать голову к сузившемуся сегменту небосвода, то вдали, с края плаца, надвигались очертания средневековых строений, в стрельчатых оконных витражах играли солнечные блики и блестели тяжелые медные ручки многочисленных деревянных ворот.

Куда идти? Я не сомневался, что жители Диипа осведомлены о появлении гостя, но только теперь до меня дошло, что со Снейком попросту могут не пожелать вести переговоры. Не было разницы, в какую сторону свернуть, какую из преломляющихся реальностей выбрать. Если обиженные внезапным пленом Мудрые захотят, я так и прошляюсь тут, среди виртуальных кварталов, не встретив ни единой души…

— Стасов! — позвал я. — Стасов! Изабель, у нас мало времени!

Молчание. Звук заглох, будто я выкрикнул в подушку.

— Изабель, я знаю, что вы меня слышите. Если я вернусь наверх ни с чем, это конец. Конец для всего Города. Возможно, вам всем сохранят жизнь, но до смерти оставят в ящике этих долбаных иллюзий!

Я подобрался вплотную к двустворчатой двери часовни. Высоко, на уровне плеч, находилась массивная бронзовая задвижка, размером с кусок рельса, с дырой, и в эту дыру было продето истертое кольцо. Еще один необычный эффект: за пять шагов я оценивал высоту здания метров в шесть, теперь же глазомер подсказывал, что портик вытянулся вверх как минимум вдвое.

— Послушайте! Вас же тут много, и вы меня слышите, я уверен! Стасов, ты можешь думать обо мне все, что хочешь, обзывать идиотом или изменником, но я вернулся! Это ты помнишь? Я вернулся, черт подери, и я не жалуюсь, чего мне это стоило. Я принес то, что обещал. Ради формулы ты угробил полтысячи арестантов! Если бы я знал, что за гадость мне зашили в грудь, хрен бы я вернулся! Ты слышишь, умник? Я добыл «барабан», но в Ваннах очистки нет и следов состава…