Поначалу анты, толпящиеся внизу, казались одинаковыми, потом я стала их различать.

Первые, ближайшие ко мне. были более упитанны, лучше одеты, аккуратнее стрижены, в круглых войлочных шапочках разных цветов, кое-где посверкивающих серебряными, а то и золотыми украшениями. Стояли они молча, лишь изредка с важным видом перекидываясь одним-двумя словами. Наверно, зажиточные анты.

Дальше бурно обсуждали мое появление анты уже без шапочек – в одних серых чепцах, а то и вовсе простоволосые. Латаные локти то и дело взлетали вверх в их экспрессивной беседе.

И только потом волновалась людская орда совсем никчемной бедноты – серая, неразличимая. Если у них что и блестело, так это загорелые темно-коричневые лысины и проплешины на голове.

Для начала слово взял один из тех антов, что стояли в первом ряду, ближе всех. Дружинники пропустили его на пригорок. Не поднимаясь слишком высоко, он поклонился мне и, повернувшись к толпе, поведал о вчерашней экскурсии в Киршагский кремль.

Речь его была выдержана в спокойном тоне. Он был купец с большим торговым интересом в Суроже, как я сразу заметила по его быстрым мыслям. Особо ссориться с сурожской княгиней не хотел. И к тому же он до сих пор находился в подавленном настроении из-за той самой вчерашней экскурсии. Из-за тех неприятно крамольных, совсем анту не подобающих, мыслей и чувств, которые охватили его во время лицезрения князя Михаила. Поэтому дополнительно нагнетать обстановку он не хотел, просто поведал: князь Михаил цел, но лежит без движения и дыхания. Слышал он стороной, что князь был ранен, но раны не заметно, а голутвенные, прибывшие в Кир-шаг вместе с княгиней (новый поклон в мою сторону), уверяли, что князь идет на поправку.

– Уверяли они! – Дерзкий возглас из толпы прервал оратора. – Вранье! Мы узнали правду, не надо!

– Это кто бузит? – строго поинтересовался вечевой представитель, и из недр людского моря выплыл плюгавый мужичонка в чепце – штопаном-перештопаном, с широкой подпалиной с правой стороны.

– Мы хоть сами и неграмотные!… – закричал он в толпу. – Но умные люди подсказали нам с книжниками поговорить! А книжники знают – все знают! И про то, как князюшка наш лежит, читали в летописях! И про то, что никогда уж теперь наш князюшка не выздоровеет! Будет недвижим – долго-долго – да и помрет потом! А сурожская княгиня, что привезла его, болезного, станет теперь править нами! Во оно как повернулось! И будем мы теперича не квасуровские уже, а ша-гировские!

Толпа загудела. «Не бывать!» – послышались выкрики, – «Не пойдем под Сурож!»