– Так скажи нам, – предложил Дженсен.

– Потому что нам нужны деньги, для того чтобы с новой силой вступить в войну, исходящую из постоянной базы. А для этого нам нужна часть Денвера, вот для чего мы и выдумали Сартана.

– Остроумно, – сказал Дженсен, хотя не чувствовал особенного удивления. – И после этого вы будете высиживать яйца?

– Мы начнем снова сражаться с Рекриллами, – сказал Бернард.

Дженсен долгое время внимательно смотрел на него. Затем он покачал головой.

– Нет, этого никогда не произойдет. Вне зависимости от того, сколько денег или территории будет у вас, этого всегда будет недостаточно. Возможно, так уже было однажды, – когда еще существовал «Факел», – и вы поняли, что он для вас делает вашу же работу. Но больше этого не будет. Вам слишком удобно, Бернард. Здесь вы слишком хорошо вжились в вашу роль – особенно удобную оттого, что вы удачно разделяете задачи с Куином. Предоставленные сами себе, вы все глубже и глубже проникаете в отбросы подпольного преступного мира, и вы уже не лучше, чем остальные боссы преступного мира, заправляющие в городе. Так вы и умрете.

Они медленно сцепились взглядами, как цель и прицел самонаводящейся ракеты, когда Бернард встал на ноги.

– Ты не прав, – сказал он, каждое его слово было твердо и прочно как гранит.

– Тогда докажи это, – сказал ему Дженсен. – Пойдемте с нами. Сейчас. Выражение лица Бернарда не изменилось, но Мордахей внезапно

почувствовал что-то новое в атмосфере. К терпкому ощущению неприязни добавилось задумчивое ожидание, предчувствие, так как слова Дженсена вошли в резонанс с мыслями и потаенными опасениями остальных. Мыслями, которые они, наверно, похоронили, но полностью не истребили.

И было ясно, что Бернард это тоже почувствовал.

– Умно, – его губа немного завернулась вверх, и сказал он это так, словно хотел избавиться от напряжения, переполнившего его тело, – очень умно. Знаете, я не должен был позволять вам загнать меня в такую бутылку. Даже если бы мои собственные люди помогали вам в этом, – Добавил он, оглянувшись, – но в одном вы правы: война с вами не приведет ни к чему, кроме как к пустому истощению наших сил. – Он глубоко вздохнул. – Хорошо. Пошли.

– Просто так? – спросил Мордахей, не вполне доверяя услышанному.

– Я же только что сказал, разве не так? – вырвалось у Бернарда.

Он направился к гаражу, и как только он это сделал, Канаи заколебался.

– Мне бы хотелось пойти с тобой, – сказал он.

– Нет, – ответил Бернард через плечо.

– Да, – сказал Дженсен.

Бернард развернулся, пылая от гнева, и стал к нему лицом.