Когда на столе зазвонил телефон, полковник Леонтьев трубку взял не сразу. Он достаточно долго рассматривал аппарат, словно пытаясь понять, где же прячется та угроза, что слышалась в непрерывном трезвоне. Не ответить на вызов он не мог. Телефон был, что называется, «прямой», однако и поднимать трубку резко не хотелось. После нескольких невнятных приказов, поступивших из МВД за последние несколько часов, ждать разумной реакции от руководства было нелепо.
Леонтьев покосился на офицеров, которые, сгрудившись у телевизора и прикрутив звук до минимума, созерцали происходящее в Москве. Ожесточенно тыкая в экран кулаком, что-то объясняла Магомаева. Сидящие перед ней журналисты-аналитики испуганно внимали.
Леонтьев вздохнул и ткнул в кнопку.
— Балашиха?! — заорали в динамике.
Полковник испуганно вздрогнул и поднял трубку.
— Балашиха?!
— Отдельная Дивизия оперативного назначения. Командующий полковник Леонтьев.
— А? — удивились в трубке. — Дмитрий Сергеевич?
— Так точно.
— Это министр внутренних дел Нового Правительства.
Леонтьев прокашлялся, сглотнул. На том конце провода явно ждали ответа.
— Простите, кто? — спросил полковник неожиданно охрипшим голосом.
— Ты что, Леонтьев!? Не узнал! Это Жмерев! Жмерев! Министр внутренних дел! Ясно выражаюсь? Вы там что, в Балашихе, телевизор не смотрите?!
Дмитрий Сергеевич покосился в сторону «ящика».
— Телевизор смотрим.