– Продолжайте. Что с ним произошло дальше?
– Пусть он сам расскажет. Это его бортовой журнал.
Лит Шеффер произвел какую-то манипуляцию с черной плоской коробочкой, и из нее послышался мужской голос.
Небо плоское, земля плоская, и они сливаются где-то в бесконечности. Звезд не видно, кроме одной большой, которая выглядит немного крупней, чем если смотреть из Пояса, и цвет ее меняется к тускло-красному, как и цвет самого неба.
Это дно ямы, и я, должно быть, сошел с ума, когда рискнул сюда сунуться. И вот я здесь. Я спустился и остался в живых. Вот уж не ожидал, что такое возможно.
Это была безумная посадка.
Вообразите себе вселенную, половину которой заменили некоей бурой абстракцией, слишком далекой и слишком большой, чтобы различить какие-то значимые детали, когда она пролетает мимо вас в адской свистопляске. Причудливый звон, не похожий ни на что когда-либо слышанное вами, проникает сквозь стены, словно это захлопал крыльями ангел смерти. Стены перегрелись. Охладительная система скулит даже громче, чем свистит бьющийся о корпус воздух. Затем, будто бы вам недостаточно других проблем, сам корабль начинает дрожать, как смертельно раненный динозавр.
Это оторвались топливные баки. Все четыре внезапно и одновременно срезали стыковочные болты и закружились перед моими глазами, вишнево-красные от перегрева.
Теперь мне оставалось только выбирать из двух зол. И выбирать очень быстро. Если я продолжу двигаться по параболе, то вылечу в открытый космос в неизвестном направлении и с тем топливом, что еще осталось во внутреннем охладительном баке. Система жизнеобеспечения позволит мне протянуть не больше двух недель. Не так уж много шансов добраться куда-нибудь за это время с ограниченным запасом топлива, и при этом еще придется следить, не догоняют ли меня золотокожие.
Зато топлива в охладительном баке хватит, чтобы совершить посадку. Даже возле Земли корабль расходует совсем немного топлива на вход и выход из «домашнего» гравитационного колодца. Бо́льшая его часть сгорает при быстром маневрировании. А Марс меньше Земли.
Ну и что дальше? Я все равно не продержусь больше двух недель.
И тут я вспомнил про старую базу «Лакус Солис»[51], заброшенную семьдесят лет назад. Безусловно, я смог бы оживить их систему жизнеобеспечения настолько, чтобы хватило на одного человека. И даже с помощью электролиза получить из воды водород. Это не так рискованно, как выныривать в неизвестность.
Правильное это было решение или нет, но я пошел на посадку.
Звезды исчезли, и земля вокруг выглядела нелепо. Теперь я понимаю, почему обитателей планет называют плоскоземельцами. Я чувствую себя, как комар на столе.