Медик повернул девушку на бок и прилепил микрофон к ее голове. Громкое шуршание прекратилось, весь фургон заполнила глухая пульсация артерий.

– Сколько прошло времени с тех пор, как первые гости покинули помещение?

– Первые – вот эти двое, сэр. Примерно двадцать минут.

Дверь позади открылась, чтобы впустить еще носилки, на которых лежали без сознания двое мужчин и две женщины. У одного мужчины было слуховое устройство.

– Очевидно, у них нет сигнала, оповещающего о беспрепятственном уходе, – заметил Хесус Пьетро. – Глупо.

Вот если бы он руководил Сынами Земли…

Он выслал бы вперед ложные цели, расходный материал. Если бы первые не вернулись, он бы послал еще нескольких, через произвольно выбранные промежутки времени. До тех пор пока не смогли бы уйти лидеры.

Но куда уйти? Его люди не обнаружили тайных выходов; звуколокаторы не нашли подземных тоннелей.

Через несколько секунд Хесус Пьетро заметил, что микрофон заговорил. Звук был настолько слаб, что пришлось быстро приблизить ухо.

– Оставайтесь, пока не захотите уйти. Помните, это обычная вечеринка в открытом стиле. Однако те из вас, у кого нет важных новостей, пусть уходят до полуночи. Те, кто захочет поговорить со мной, должны использовать обычные каналы. Не старайтесь удалить наушники; к шести часам они распадутся сами. Теперь развлекайтесь!

– Что он сказал? – спросил медик.

– Ничего важного. Хотел бы я точно знать, что это Кейн.

Хесус Пьетро коротко кивнул медику и двум полицейским.

– Продолжайте, – сказал он и вышел в ночь.

– Зачем тебе уходить? – спросила Полли. – Все интересное только начинается.

– Вовсе нет, а стакан мой пуст, и, вообще-то, я надеялся уйти вместе с тобой.

– Ты, должно быть, веришь в чудеса, – рассмеялась Полли.

– Это правда. А зачем уходить тебе?

Окруженные людьми, утонувшие в водопаде голосов, Полли и Мэтт тем не менее были в уединении. Прочие не прислушивались к ним, сдерживаемые хорошими манерами и отсутствием интереса. Вот почему их никто и не слышал; разве можно сосредоточиться на двух разговорах одновременно? Они могли считать, что находятся в комнате одни; в комнате с податливыми стенами и неподатливыми локтями, в комнате такой же маленькой и приватной, как телефонная будка.