Вауну не хотелось, чтобы его отсылали назад. Он хотел остаться, но ясно, что как предатель внутри Патруля он был наиболее полезен для Братства. Его личные чувства тут никакой роли не играли. Если бы он признался, что они у него есть, улей был бы шокирован.

Епископ вытащил руку, почесал затылок и улыбнулся молодому Серому:

— Ну, пиподист? Все понял? Парень кивнул и крикнул:

— Приор, пиподист. Есть вопрос к брату Вауну.

— Давай, Приор, — сказал Епископ.

— За последние пять лет нам удалось увеличить размеры территории пиподов на двадцать четыре процента. Не только здесь — эффект прослеживается вплоть до Рэлгрова. Было ли это замечено?

— Понятия не имею, — сказал Ваун в микрофон. — Об этом никто не говорил.

Рэлгров — это что, еще один улей? А как была увеличена территория? И измерена? Куилд использовал для своих целей преступников. Судя по безжалоcтноcти, особой разницы между воюющими сторонами не было.

— Еще вопросы к новому брату? — спросил Епископ. Зал молчал. — Тогда возвращайтесь к работе. Официальная грызня состоится завтра утром. Он сунул микрофон в карман. Еда возобновилась, со столов сняли детей.

— Ты привел двух рэндомов, брат, — сказал Епископ. — Они спариваются?

— По-моему, они на стадии ухаживания, а что?

— Просто интересно. Они участвовали в коитусе.

— Они что?

— Мы приставили к ним камеру, разумеется. Я увидел, что вокруг монитора собралась стайка малышни в припадке из-за этого представления. Мне кажется, Это коитус — когда без одежды прыгают друг на друге?

— Похоже на то, — пробормотал Ваун. Интересно, кто предложил? Фейрн нашла наконец-то своего героя? Понимая, что на него смотрят сотни глаз, он выдавил:

— На самом деле это намного более приятно, чем кажется со стороны.

— Мне стало от этого дурно, и я решил не смотреть. Ты сможешь объяснить их исчезновение, когда вернешься?

— Если вернусь быстро. Никто не знает, что они полетели со мной. — Ваун задумался о перспективах возвращения в опустевший Вэлхэл. Он подумал, нельзя ли попросить нескольких братьев себе в компанию… но это было бы диким нарушением секретности.

На него нахлынули мрачные воспоминания о призрачном примирении, которое они наметили с Мэви прошлой ночью. Теперь он не отважится довести его до конца.

Мэви была проницательна, и ему никогда не удавалось обмануть ее.