— …вернуть мою дочь принцессу Линделл, чтобы получить легендарный меч «Пламя дракона»! Кто-нибудь выполнил условия состязания?

— Ваше величество! — подал голос довольный собой лорд Сегарт. — Принцесса Линделл в Черном замке! Прикажете привести ее?

Отец благосклонно кивнул головой, Сегарт сделал знак кому-то у дверей Тронного зала, и незнакомый мне бородатый наемник со шрамом поперек лба подтолкнул к трону мою сестру Линделл с красными от слез глазами и распухшим носом.

Лорд Готрид расплылся в слащавой улыбке. Когда-то давно отец обещал отдать Линделл ему в жены, и, похоже, он вспомнил данное некогда обещание. «Как Ленсенд мог позволить какому-то Сегарту увести Лин?» — недоумевал я. В душе шевельнулось дурное предчувствие, но я пинком отогнал его прочь. Тем временем распираемый гордостью Сегарт выступил вперед и, взяв у слуги окровавленный плащ, вытряхнул из него на мозаичный пол Тронного зала человеческую голову с застывшим на лице изумлением.

— А вот и голова вашего врага!

Голова с глухим стуком упала на пол и покатилась к ступеням трона. «Скоро твоя голова покатится к ногам короля в маске!» — предрекла Ленсенду Вестница Смерти. Ее предсказания всегда сбывались…

Как я мог оставить Ленсенда, человека, которого я любил больше, чем отца, зная, что ему грозит смерть? Нет, этот Сегарт ответит за все!

Никто не успел пошевелиться, а Сегарт уже кубарем летел к подножию трона следом за головой Ленсенда. Оружие в Тронный зал проносить запрещалось, но это меня не остановило. Я должен был убить Сегарта хоть голыми руками, хоть ценой собственной жизни, и мне было все равно, что будет потом. Наверное, вцепившись мертвой хваткой в его горло, я больше походил на бешеного зверя, чем на человека. Мне хотелось зубами перегрызть Сегарту глотку и напиться его крови, но, к сожалению, врожденная брезгливость не позволяла вытворить что-нибудь подобное. Не обращая внимания на сыпавшиеся на меня удары, слабевшие с каждым мгновением, я сжимал ненавистное горло все сильнее и сильнее, пока сопротивление не прекратилось, тело не обмякло и его обладатель не перестал дышать.

Я все еще был в Тронном зале. Я не помнил, чей меч у меня в руках, наверное; я отнял его у кого-то из стражников, — возле меня их корчилось несколько. Отец кричал, чтобы меня схватили, убили, позвали черного колдуна наконец, если сами ничего не могут поделать. Крайт, стража и даже шут Брикус старались удержать меня, придворные, толкаясь, пытались выскочить за двери, истошно вопя, что сейчас вернутся с помощью, а я всего-навсего хотел отомстить за Ленсенда и следующей моей жертвой должен был стать жестокий король, приказавший его убить. Я уже не помнил, что король этот — мой отец, он внезапно стал для меня чужим, и не просто чужим, а злейшим врагом, и я не испытывал к нему ничего, кроме лютой ненависти. И еще я чувствовал, как горит на моем плече, будто его только что выжгли каленым железом, родимое пятно, похожее на искусно выполненную татуировку, — знак Проклятия.